Вступление
Перед тем, как окунуть читателя в пилообразную мою историю, хотелось бы дать ему краткое напутствие, а заодно ответить на важный, возникающий по ходу чтения вопрос: насколько приближено повествование к реальности, подлинную ли историю рассказывает автор?
Так вот, несмотря на то, что состояние современной телекоммуникационной индустрии, равно как и исторические имена, места и события в сюжете весьма узнаваемы, я ответственно подчеркиваю ее, истории, вымышленность. За произведением стоит, разумеется, немалый личный опыт и даже, как ни провокационно это звучит, знакомство с главным героем. Знакомство это, однако, художественного свойства. Соткано главное действующее лицо из лоскутов-портретов отдельных людей, судеб и жизненных эпизодов, в которых автору пришлось поучаствовать лично, либо слышать от непосредственных участников.
Авторское мое напутствие, оно же назидание, состоит единственно в том, чтобы исследователь, продирающийся сквозь тернии изложения, не старался скрупулезно анализировать бренды и отношения в сфере международного Телекома, искать исторические аналогии и параллели, а рассмотрел сюжет, как некий поучительный срез профессиональной жизни. Или может быть урок по распутыванию узелков-долгов, накопленных за годы карьерного пути, которые в определенный момент, требуется начинать распутывать, возвращать, чтобы подобно нарастающему снежному кому, не придавили они однажды амбициозного своего владельца.
Ну и последним абзацем я в обязательном порядке привожу контекст времени, в котором события истории моей происходили - начало двадцатых годов двадцать первого века. Как знать из каких лет посмотрит на эту строчку читатель, посему временная отметка, хотя бы с точки зрения уровня технологий облачных сервисов и высокоскоростной беспроводной связи, имеет немаловажное значение.
Глава 1. Картина крупными мазками - 1612
Черный ветер гудит над мостами,
Черной гарью покрыта земля.
Незнакомые смотрят волками,
И один из них, может быть, я.
(Аквариум, «Голубой огонек»)
Офис был просторным и светлым. Затемненные окна десятого этажа надменно парили над Стэйт-стрит, ее суетливым многолюдьем, туристическим и деловым, открывая шикарный вид на даунтаун Бостона. Во все стороны, насколько хватало глаз, разбегалась мозаика серых, плоских и покатых крыш меж представительными высотками, лицом культурной столицы США: островерхого, с круглыми часами, Марриотт-Вэкейшн-Клаб, грузного, испещренного червоточинами окон Скотья-бэнк и мрачного исполина Веолия-Норт-Америка. Далеко внизу, согбенное, прижавшееся к земле, ютилось здание Старого Капитолия, прячась в тени гигантов Бэнк-оф-Америка, Ситизен-бэнк и будто собранного из конструктора «Лего» здания бостонской мэрии.
Дэн сидел, нога на ногу, на пухлом кожаном диване «лов-сит», с выпуклыми мягкими спинкой и подлокотниками. Одет он был по пятничному дресс-коду: рубашка, джинсы и мягкий пиджак.
Обстановка приемной была колоритной, сошедшей с рекламного плаката: деревянные панели в пол и массивный, светлого дуба стол ресепшена. У стены, рядом с диваном, разместился книжный шкаф, с верхними полками заставленными книгами в дорогих переплетах, а нижними - стопками журналов. Между диваном и столом стоял квадратный журнальный столик, одной цветовой гаммы с панелями и шкафом, с узкой стеклянной вазой в центре. Над границей настенных панелей в шахматном порядке висели дипломы и грамоты.
По натуре Дэн был непоседой. Не умел подолгу сидеть, ждать, находиться без движения. Ему непременно требовалось чем-то заняться, сосредоточиться, не растрачивать драгоценное время. Оттого томительные минуты ожидания всегда нервировали его, заставляя в который раз пробегаться взглядом по изученным предметам мебели: стен, дорогого паркета на полу и стыкам потолочных панелей с встроенными круглыми лампами. Не пронзительно ярких, бьющих в глаза, а таких, как нужно, комфортных зрению.
В кабинет доктора психиатрии Терезы Коуэлл, Дэн пришел в третий раз. В первый он едва не опоздал, приехал прямо из аэропорта, продравшись сквозь послеобеденные бостонские пробки, кое-как расчистив пару часов в частоколе телефонных совещаний. Во время второго визита, наоборот, доктор Коуэлл заставила себя ждать около десяти минут, отчего Дэн едва не психанул и не ушел. Второй разговор однако оказался продуктивным, может быть как раз потому, что Дэн был взвинчен.