Дэн думал, анализировал, сопоставлял. Откуда взялось это чувство, убежденность в эмоциональной связи между кошмарами. Будто задерживались, застревали в голове обрывки ощущений, остаточные впечатления. Зрительные, осязательные, обонятельные. Он плохо умел идентифицировать их, формулировать, но явственно проступали они, нагоняли через часы, а то и дни после приступов.
Пару раз Дэн просыпался с отчетливым ощущением вкуса и запаха крови. Причем не одного только ощущения, а клокочущего, нервного состояния, когда сердце бьется так, что готово выскочить из груди. Словно находился Дэн в смертельной опасности, в эпицентре поединка или сражения, кровавого, беспощадного; будто выкупался в крови в своем зазеркальи, едва избежал гибели. В другой раз, когда изнуренный, дрожащий приходил он в себя после ночного криза, перед Дэном возник удивительный пейзаж из лоскутных деревянных построек с соломенными крышами, прячущихся меж пышных елей и дороги сбегающей к зеркальной глади озера. По дороге, навстречу Дэну, поднимались бедняки, худые, согбенные, волочущие за спиной вязанки дров и соломенные корзины на коромыслах. Они покорно расступались перед ним, кланялись. Еще однажды, перед Дэном предстало лицо, женское, с высокой прической, с гребнем и заколками, неестественно бледное, выбеленное, с яркими темными глазами. Впечатление было столь реальным, что Дэн долго пытался вспомнить его обладательницу в реальной жизни.
Так мучился он долгие годы, пугая близких, а однажды переполошил бортпроводницу, проснувшись с дикими глазами в самолете, долго не могучи взять в толк кто он и где находится. Что же до специалистов, в том числе и нетрадиционщиков, факт оставался фактом — он чувствовал нужные лечебные эффекты, исправно испытывал положенное «очищение», «боли» и «тепло», но на приступы его, кошмары, действия это не оказывало.
В определенный момент Дэн смирился со своими невидимыми тревогами, рассматривая их навроде неприятной особенности организма, родовой травмы, зная всего лишь, что накрывает его периодически ознобом и проводит он ночи без сна. В последний год однако ситуация усугубилась. Если раньше случались с ним кошмары раз-два в полгода, то в последние месяцы регулярность их возросла. Дэн теперь подолгу не спал и стал даже побаиваться засыпать, не желая вновь проснуться с расширенными от неведомого ужаса глазами.
Стесняясь, стараясь не афишировать своего недуга, он все-таки обратился к коллегам в руководстве компании «Уэст Уинд» (West Wind — западный ветер). Дэн понимал, что проблема выходит из-под контроля, ее стали замечать окружающие. Ближайшие подчиненные и пиры (peer - ровня по позиции в компании) отмечали его потухший, выцветший взгляд. Горели в нем не столько страсть и интерес к работе, сколько некоторая остаточная, спортивная злость. В таком состоянии и набрел Дэн на доктора Терезу Коуэлл.
- Как я говорил, часть кошмаров оставила будто отпечатки, воспоминания, - объяснял Дэн, - Я сделал на их основании кое-какие выводы. Не уверен, правда, что они помогут. Я делился ими со специалистами, с которыми раньше встречался.
- Поможет все, чем вы готовы поделиться, - ответила доктор Коуэлл.
- Ну хорошо. Тогда — Япония. Короткие вспышки, как ожоги, что остались у меня после пары пробуждений, показали мне Японию. Только не современную, не города, поезда и небоскребы, а старинную, средневековую.
Тереза помолчала.
- Интересный вывод. Вы интересуетесь средневековой Японией?
Дэн неопределенно покачал головой.
- По роду деятельности, мне приходится быть знакомым в минимальной степени с каждой из больших стран, в которой у нас бизнес. Просто, чтобы поддержать разговор. В Японии у нас тоже бизнес, однако к этой стране у меня был целый юношеский интерес. Знаете, сначала интересовался восточными единоборствами. Потом увлекся японской анимацией — аниме, комиксами - манга. Книги читал - Мисима, Абэ, Мураками. Кино смотрел. Увлекался в общем. Не сказать, правда, чтобы именно средневековой Японией.