Дэн ощущал легкое чувство гордости. Все-таки он был профессионалом своего дела, и, невзирая на проблемы и кризсы, тащил большую, международную организацию. На его счету были десятки успешных проектов и бизнес трансформаций в крупных предприятиях проводной и мобильной связи.
Закончив рассказ, Дэн умолк. Терезе потребовалось время чтобы переварить выплеснутую на нее за пять минут профессиональную карьеру, которую строил он ее долгие годы, корпел, недосыпал, продираясь сквозь тернии.
- Мистер Абрамс, а среди этих двухсот пятидесяти процентов вашего времени находится место для чего-то еще? Мы еще поговорим об этом более подробно, но все-таки — семья, какие-то увлечения?
Дэн поднял на нее глаза и кивнул.
- Да. Хотите поговорить об этом прямо сейчас?
Тереза хотела, и Дэн с некоторой неохотой принялся рассказывать. Эта часть его рассказа отличалась от предыдущей, может быть потому, что в ней нечем было особенно гордиться. Семья, да семья. Два сына, которых видит он преимущественно по выходным. На выходные, кстати, всегда старается возвращаться домой, чтобы вместе выбраться куда-то. Такой, «папа-выходной». Есть спорт. Без него никак при такой работе. Регулярный фитнес, с пропусками на перелеты и выходные. В каждом отеле, «Марриотте» и «Хилтоне», где у него платиновые карты, часть вечера Дэн посвящал беговой дорожке и гантелям. Увлечения... Работа, видимо, не подходит. Вот еще - книги. Работа и книги, где-то урывками между звонками, встречами и подготовками, в самолете, в туалете, изредка перед сном. Серьезные книги, классика — Манн, Стейнбек, Джойс, Ремарк, Тургенев, просто, чтобы мозг тоже получал долю той взбучки, которую дает организму фитнес. Пожалуй, все. До безобразия детерминированная жизнь.
Доктор Коуэлл попыталась было задать несколько уточняющих вопросов, но отступила и свернула тему. Она безошибочно почувствовала, что наступает на больную мозоль, которую Дэн не готов был бередить, поэтому не стала настаивать. Решила отложить. Дэн это понял и оценил.
Так закончился первый сеанс. В самом конце он подписал еще одну бумагу. О разрешении Терезе ознакомится с психотерапевтической его историей. В США крайне щепетильно относились к любому вопросу связанному с доступом к конфиденциальным данным. Дэн, не раздумывая, поставил росчерк.
Следующую встречу назначили пораньше, всего через пару недель. Дэн мотался где-то, между Европой и Латинской Америкой. Откровенного отторжения доктор Коуэл у него не вызвала - не ставила поспешных диагнозов и вопросы, как будто, задавала правильные.
На этот раз, Дэн явился вовремя, а вот Тереза заставила себя дать. Четверть часа он сидел без электронной почты и звонков под бдительным оком Саймона, пока доктор, наконец, не соизволила его принять.
Оказалось, доктор Коуэлл времени даром не теряла - подняла его медицинские записи, созвонилась с Филиппом Галантом. Отдавая должное Терезе, новая их встреча вовсе не походила на одну из тех, карикатурных, когда врач силится вспомнить пациента. Тереза знала о Дэне практически все, что выдал он предыдущим докторам. Где, в каком возрасте жил, семья, родители, когда переехал в США, чем болел. Словно опытный переговорщик-продажник, она поинтересовалась о здоровье родителей, детей, где ему больше нравится жить, в общем вся та пустая мишура, что создает в голове мнимое чувство доброго знакомства и устоявшихся отношений.
Дэн относился к этому нормально. Он давно уже привык, что такое демонстративное дружелюбие — необходимая часть работы успешных, зарабатывающих людей. А стоимость часа работы Терезы внушала уважение.
Он чеканил ответы и ловил себя на мысли, будто делает свою работу, поддерживает непринужденную беседу с клиентом. Отличие состояло лишь в том, что подробности жизни Терезы его не интересовали. Там где с заказчиком требовалось улыбаться и любопытствовать о семье и планах на отпуск, он давал лишь развернутые, заготовленные ответы о себе. И так же, как с клиентом, не отказывал себе в удовольствии рисовать чуть более приукрашенную жизнь, нежели реальная. Наигранные оптимизм и участие, как посты и комментарии в соцсетях.
Тереза сама остановила этот разговор и задумалась. Скрестила пальцы у подбородка. Дэн догадался, что колея по которой потекла беседа ее не удовлетворяла. По правде сказать, не удовлетворяла она и его. Это получалось у него почти бессознательно. Вместо открытого, доверительного диалога, Дэн привычно выстраивал непроницаемую стену профессионального лже-участия.