Пролог
Ярость! Лютая, всепоглощающая ярость! Она несется по моим венам, порабощая каждую клеточку организма на своем пути. Кровавая пелена застилает глаза, полностью отключая сознание. Единственное, что я чувствую в эту минуту – это ненависть! Ненависть к нашим создателям! Ненависть к нашим спасителям! Ненависть, она съедает меня, оставляя после себя выжженное , голое поле.
Мне хочется рвать, грызть и убивать! Убивать медленно, безжалостно и без разбора ! Я ненавижу этот прогнивший мир! Я ненавижу его жителей! Я ненавижу все и всех, но больше всего – это себя! Я остался в живых , а она – нет…
Моя бедная, слабая пара! Ее жизнь была одними мучениями, а смерть оказалась внезапной и болезненной.
Надзиратели и ученые всячески оскорбляли, унижали и истязали мою самку. Они сломали ее , в попытках усмирить безумное существо. Бешенный пес выл от горя ,вырываясь из стальных оков . Он рассекал кожу и ломал собственные кости , пытаясь добраться до нее, но все его попытки оказались тщетны : бездыханный женский труп небрежно бросили на носилки и унесли в неизвестном направлении- подальше от меня.
Это разбило вдребезги ,уничтожило изнутри, но не укротило! Зверь – слишком дик и безумен. И всегда таким будет.
Сердце сбивается с нормального ритма. Воздух резко перестает поступать в легкие. Воспоминания приносят агонию. Боль зарождается где-то глубоко внутри и разрастается огненным пламенем, вместе с ней из горла вырывается животный вой! Хочется забыться и исчезнуть! Исчезнуть навсегда , но то, что живет внутри, не даст мне это сделать. Оно слишком любит жить! Оно любит мучать нас обоих этим зыбким существованием...
Плечи напрягаются от бессилия, голова склоняется от горя. Невольно начинаю рассматривать себя в зеркальной глади. Отражение, оно показывает мне существо- некое подобие человеческого вида. Сущность имеет статное , накаченное тело, около 2 метров роста, длинные светлые волосы, квадратный подбородок, приплюснутый нос и прозрачно-голубые глаза.
Глаза- это первое , что выдает во мне иного . Моя радужная оболочка практически полностью заполняет белую, а зрачок очень широкий для человеческого. С этим, вполне можно нормально существовать среди людей – вряд-ли кто обратит большое внимание. Улицы человеческих городов ,заполнены еще и не такими фриками.
Вторая аномалия, более неподдающаяся объяснению : губы прикрывают от всех острые как бритва клыки .
Ехидная ухмылка растягивая рот, открывает смертоносные орудие . Две пары белоснежных клыков , сверкают в отражении : одна - верхняя, вторая на нижней челюсти. Правая ладонь туго сжимается от недовольства, и я ею бью прямо по зеркалу- четко, прямо в отражающееся лицо монстра. Глухой звук удара преследует звонкий треск стекла. От зеркала, висящего прямо над раковиной, остается маленький битый кусочек и дыра в кафельной стене. Все остальное осыпается мелкой крошкой прямо на пол.
С кожи, начинает густой струйкой стекать кровь. Взмахом руки отправляю алую жидкость на стену.
Невредимая рука тянется к поясу брюк и достает из потайного кармана длинный заточенный стилет. Металл манит своим блеском. На гладкой поверхности отражается пустой взгляд зверя.
Нож –это милосердное орудие убийства. «Один слабый удар в область сердца- прекратит мучения навсегда.»
Эта мысль преследует и не дает покоя.
Пульс, он бьется так сильно, что видны его трепетания на коже шеи. Я вижу ее- яремную вену- в отражении стилета. Ладонь сильнее сжимает рукоять и заносит орудие для удара. Я знаю, что могу точно попасть в необходимое место- один единственный удар и все...В это мгновенье время замедляет свой бег….
Острие пролетает мимо горла, вверх… к голове. Я чувствую его. Оно снова сопротивляется мне и отводит удар!
Толстая прядь светлых волос падает на кафельный пол ванной комнаты. За ней следует другая, а затем еще и еще.
624 любила мои волосы. Она очень часто гладила их .Я помню ее нежные руки, как будто это было вчера.
Окровавленная рука сжимает волосы и сильнее натягивает, подставляя больше пространства под срез. Пряди окрашиваются в страшный, красный цвет – цвет смерти. Злость выливается на них. Я кромсаю, безжалостно и с остервенеем- срезаю все под корень. Безумие продолжает не более пяти минут. Но и этого времени хватает, чтобы мой гнев ненадолго утих.
Отбросив нож, провожу по гладкой макушке. На ней не осталось ни одной волосинки- абсолютно ничего. Необычное ощущение.
Даже в камерах лабораторий нас никогда не стригли коротко. Волосы использовали, как одно из орудий пыток. За них таскали, привязывали к стенам и кроватям, подвешивали к потолку.