Не может быть.
Этого просто не может быть!
Она обрезала их ещё полгода назад.
Нет-нет-нет!
И словно в подтверждение своей догадки, Ада почувствовала сильный жар, исходящий от горящего забора и вдруг ощутила первые сильные рваные удары. Бабуля была права. В груди нестерпимо жгло, как будто она не дышала долго-долго, и вот только сейчас сделала первый вдох и, замерев, ощутила удары своего сердца. Непроизвольно приложив руку к груди, она глубоко вдохнула, рискуя отравить себя этой гарью, и расхохоталась. От ощущения неясной свободы, от первых трещин своего внутреннего льда. Этот костёр стоил того. Стоил этих бесценных минут, когда в ушах звенело, а душа разворачивала крылья в глубине её существа.
Она хохотала до слёз, понимая, что она – живая. Впервые за много лет, она – живая. Но если она не поторопится – она сгорит. Но Ада ничего не могла поделать: ни пошевелиться, ни успокоится. Она продолжала хохотать, держа руку у бьющегося сердца.
– Ты точно Исчадие Ада, правду о тебе говорят…
Девушка отшатнулась, с ужасом глядя на Аду, сплюнула на траву, и бросилась в сизый дым. Её движение и новый порыв ветра, щедро сыпанул горячих искр в лицо и чёрным снегом осадил их на волосах. Пряди были светлее, или ей кажется?
– А вот и твой костёр, Ада…
Она закрыла руками лицо, пытаясь сделать усилие и очнуться. Истошный вопль вернул Аду в реальность. Видимо девушка попыталась пройти сквозь огонь. Не вышло. Она сыпала ругательствами в тумане и скулила от ожогов.
– Эй, ты! Иди сюда! Я помогу!
Ада стояла не двигаясь. Она боялась сойти с места. Потому что перед глазами мелькнула тетрадь бабули и слова о том, что из этого костра она выберется. Но если она сейчас кинется спасать девушку, она может потерять ориентир для спасения.
Но едва уловив, что огонь по жухлой траве уже подобрался к деревянным статуям, она поняла, что время на исходе. Ада кинулась к статуе странного существа, что ухмылялось ей ещё несколько минут назад, а сейчас скалило вырезанную улыбку на обычном полене дерева.
Чаша. Ей нужна чаша.
Ада ухватилась за подол платья, прилагая усилия, чтобы его разорвать. Это оказалось не так-то просто. Ткань была добротной, а нитки – прочными. Что ни говори, а шить они умели, чёрт возьми. Она задрала подол, вгрызаясь в него зубами, разрывая-таки ткань и укорачивая платье. С удивлением она обнаружила босые ноги. Прекрасно, бежать придется босиком.
Быстрым движением Ада умылась, смочив руки в воде, почти наощупь найдя чашу под венками из увядающих цветов и гирлянд из фруктов. Быстро-быстро провела мокрыми руками по всей длине волос и ещё раз, по лицу. Щедро намоченная ткань, завернутые волосы и небольшой кусок у носа. На мгновение стало легче дышать. Но радоваться рано. Во всем этом кошмаре пепелища ей надо найти безумную девушку. Может, воображение и сыграло с ней злую шутку, но она давала клятву. Она не имела права бросать её тут .
Подумав и решив, что в пожаре много воды не бывает, Ада вылила остатки себе на голову, заставляя ткань пропитаться ещё больше, и бросилась в сизый дым, в поисках паникующей девушки. Ей казалось, она уже раз сто обошла по кругу этот забор. С каждым разом это становилось всё труднее. Земля начала гореть даже там, где не было травы, уверенно раскатывая огненный ковер у её ног. Отчаявшись, Ада вернулась к статуе и нашла девушку там.
Преклонив колени, та – молилась. Неистово. Почти фанатично. Времени оставалось в обрез. Глупо умереть от того, что не сможешь пробежать пары метров из-за того, что время упущено и уже горит не просто забор, а вся земля.
Ада подскочила к девушке, резко схватив ту за плечи и заставив подняться.
– Я ищу тебя, а ты тут, мы потеряли столько времени…
– Будь ты проклята, – девушка со злостью отбросила руки Ады со своих плеч.
– Я уже, так что можешь не стараться…
Ада снова вцепилась в предплечье незнакомки и рывком потащила её за собой. Оказавшись за статуей, примерно прикинув направление, она ещё раз дернула за собой девушку и побежала. Рискуя всем. Прямо на огонь. Девушка заверещала, и тот момент, когда Ада выбила вставленные доски и они полетели на землю, с силой оттолкнула от себя Аду, лягнув ту в лицо. Девушка бросилась бежать, неловко поднимаясь с карачек, падая, и снова поднимаясь. Её вопль привлек к себе внимание тех, кого она назвала «загонщиками». Ада откатилась дальше под уклон, а мимо того места где только что была её голова пробежала тень, вслед за скрывшейся девушкой.
Ариадна лежала затаив дыхание. Спасти сейчас – она была уже бессильна. Раздался ещё один вскрик, порыв ветра закрутил спираль из искр над пожарищем, и Аде показалось, что вслед за огнём вверх устремилась душа…
«Надышалась–таки»
Ада тряхнула головой и на коленях проползла чуть дальше. Замерла. Прислушалась. Темнота и неизвестность были в разы лучше того, что осталось позади. Она несмело поднялась на ноги и шагнула в темноту спасительного леса.
*****
Он замер на полуслове, не закончив мысль.
В груди сильным ударом дернулось сердце, замерло, отсчитывая долгие секунды, и частыми ударами запустилось вновь. И в этот момент он ощутил почти осязаемую волну боли, которая шквалистым порывом ветра пронеслась по всей аудитории. Но, видимо, ощутил это только он один. Студенты продолжали скучающе выводить латинские изречения в конспектах, переписывая их с доски.
Вин оперся рукой о трибуну, возле которой стоял. Хорошо, что сейчас Латынь, а не Философия. Он может несколько минут помолчать. Со стороны это будет выглядеть как поблажка и возможность спокойно переписать.
Что за чертовщина творится?
Он не испытывал подобного уже больше полугода. Когда окончательно смирился и выбросил эту худую бестию с копной русых волос из своей головы и из своей жизни. Как когда–то она выбросила их отношения. Сбежав от него, вопреки всему. Он так и не понял, что произошло. Почему она уехала, так ничего и не объяснив. И он точно был не готов к тому, что его жизнь без неё окажется пустой и никчемной.
У неё было всё, что он мог ей дать. Совместный дом, крепкие отношения, уважение и принятие. И страсть. То, что он чувствовал рядом с ней… Никогда в жизни, за все свои тридцать восемь, он не чувствовал подобного ни к одной женщине. Она была его наваждением, его талисманом, его оберегом, его проклятием… Она просто была. И вдруг – в одно мгновение – исчезла. Он злился, негодовал, ненавидел, молился о том, чтобы она вернулась. Он бы принял. Тогда – принял. Её любую, со всеми отговорками и даже с молчанием. Только бы она вернулась.
Но когда она не появилась даже на похоронах своей бабушки, он окончательно уверился, что её больше нет. Нет и не будет в его жизни. В тот момент, когда он проводил её бабулю в последний путь, он похоронил и свои ожидания и надежды. Он оставил своё прошлое там, на холме.
И вот сейчас, все эти ощущения вернулись, болезненной волной разбивая его выстроенный забор. Чтобы снова напомнить о том, что она его предала. Даже не объяснив.
Но он пережил тогда и уж точно справится и сейчас. Он почти готов вернуться в нормальную жизнь. Попытаться снова почувствовать себя живым. Рискнуть. Он мотнул головой, оттолкнулся рукой от трибуны и продолжил занятие.
*****
Отчего-то, совершенно не зная пути, она на удивление недолго плутала по лесу. По ощущениям около часа, ну или чуть более. Оказавшись на берегу реки, в свете луны, она торопливо вымыла ноги, заставляя себя не пищать от ледяной прохлады воды и не выдать себя тем, кто мог её преследовать. Беглый осмотр немного обнадежил. Сильных ожогов почти нет, несколько порезов и ссадин, но это терпимо. Раны не глубокие, кровь остановилась. Стопам не позавидуешь, но всё это быстро придет в норму. Она умылась, выпила воды и осмотрелась.
Странным образом сон не заканчивался. У бабули всё заканчивалось на моменте выхода из круга огня. Она же – продолжала оставаться во власти сновидения.
Или же это не сон?
Реальность?
Да нет, ну не может быть.
Да, сны могут быть такими реальными и осязаемыми, словно ты живешь наяву. С ней тоже так было. Сколько раз поначалу, она просыпалась в поту, охваченная волнами дикого желания, в момент получения разрядки. А ей всего-то снился Вин, который обнимал её, касаясь своими сильными руками. Она думала, что сойдет с ума от реальности тех снов. Но постепенно, они сошли на нет, и ей вообще перестало что-либо сниться.