Но время двигалось неумолимо и в один прекрасный день Леопольд Джарвис уселся в карету напротив взбудораженной невестки, которая до последней минуты бегала проверять, всё ли уложили обоз, и они тронулись в путь.
***
Герцогские балы проводились раз в году, после сбора урожая и сдачи налогов – в самом конце осени, по первым морозам. Событие это было весьма масштабное и семья герцога тратила немалые средства на то, чтобы удобно устроить своих гостей и поразить их каким-нибудь необыкновенным блюдом.
На эти балы в обязательном порядке являлись все окрестные графы, бароны и баронеты с семьями, а также приглашения любыми путями пытались добыть для себя нетитулованные дворяне. Так что сборище ожидалось большое и пышно, и Ребекка была в предвкушении того, как она будет блистать там в новом туалете.
Как ни тяжело было барону слушать бесконечно стрекотание невестки, он терпеливо и с улыбкой посматривал на неё, размышляя про себя: «Вот казалось бы – умница и красавица, и хозяйка-то она всем на зависть, не хуже моей покойной Эмилии… Но видать, у женщин натура этак устроена, что никак они без суматох не могут. Эмилия вон тоже старалась ни один бал не пропускать…»
Баронство Леопольда Джарвиса было не из самых крупных, но безусловно – одно из самых богатых. Джарвисы всегда славились своей хозяйственностью и умением зарабатывали там, где другим бы и в голову не пришло. Именно поэтому и крестьяне у них всегда жили лучше, чем в других землях, и налоги платились вовремя.
Для такого гостя по приказу герцога были приготовлены отдельные покои, но барону пришлось упрашивать герцогского эконома, чтобы выделили комнату для невестки. Конечно, он мог оставить её в замке, а сам отправиться ночевать к кому-то из знакомых – его бы с удовольствием приняли многие, но барон чувствовал ответственность за молодую женщину и не рисковал оставить её без присмотра - мало ли что и как! Небольшой подарок эконому сделала своё дело, и Ребекка получила скромную комнатку, куда и заселилась вместе со своей горничной.
***
- А дальше? Леон, дальше-то что было? – я почти представляла себе это маленькое уютное баронство и добродушного господина Джарвиса, которого силком вытянули из тёплого дома.
- Что ж, дальше была охота для гостей, в которой барон разумеется, не принимал участие из за возраста. Как и немногие пожилые гости, он остался вместе с дамами в замке и именно в этот день познакомился с почтенной вдовой Лиззи фон Вельфорд и её тихой и скромной дочерью Альдой.
- Скромной?! - я невольно усмехнулась, вспомнив, как Альда трясла бюстом перед бароном Клингеном.
- Скромной! - торжественно, но с лукавой улыбкой подтвердил Леон. Думаю, он тоже прекрасно помнил декольте моей сестрицы.
- Рассказывай дальше!
- Дамы развлекались сладостями, пением менестрелей, госпожа герцогиня устроила небольшой поэтический конкурс, где подарками служили атласные ленты и прочие безделушки, а наш с тобой родственник, Софи, скучал у окна в этой гудящей и сплетничающей толпе. Баронесса Вельфорд сама подошла к нему, и они тихо и спокойно провели час в беседах об урожае. Барон делился с приятной дамой своими мыслями по поводу правильного ведения хозяйства и с удовольствием выслушивал от неё комплименты собственному опыту.
- А Альда?
- О, дорогая, твоя сестрица сидела рядом с матерью, не отходя ни на шаг и периодически вздыхала так, что бедный барон решил – девушка чем-то больна. Он даже спросил об этом у госпожи Вельфорд, чем привёл даму в немалое смущение.
Глава 64
– А Альда?
– О, дорогая, твоя сестрица сидела рядом с матерью, не отходя ни на шаг и периодически вздыхала так, что бедный барон решил – девушка чем-то больна. Он даже спросил об этом у госпожи Вельфорд, чем привёл даму в немалое смущение.
Баронесса Вельфорд, по словам барона, даже немного расстроилась и пояснила собеседнику, что её дочь совершенно здорова, а вздыхает от восхищения его, барона, талантами и умом. Баронесса заявила, что далеко не каждый мужчина умеет так здраво рассуждать, и её дочь, которая всегда была отменной хозяйкой, расстроена тем, что молодые мужчины, которые приглашают её танцевать и готовы шептать на ушко разные любезности, не имеют даже десятой части ума господина Джарвиса и его практической хватки.