– Линна, ты сама рассказывала, что как приехала – в замке беспорядок был и грязь. Что с прислугой ты не сразу поладила, потому как не больно-то они и старались. Что еду вам с бароном то подгоревшую ставили, то недоваренную. Вот и напомни ему об этом. Пусть поймёт, что если ты уйдёшь, жить ему не так удобно станет. Сильно не дави, а по чуть-чуть на мозги капай.
Линна промолчала на мои слова, только вздохнула, но почему-то мне казалось, что какие-то похожие мысли у неё уже были. А добродушный дядюшка Бруно, который сперва показался мне таким славным человеком, искренне любящим Генриха и Леона, в моих глазах потерял приличный кусок привлекательности.
Уезжая из замка, я порылась в своей шкатулке и подарила Линне серебряные серёжки с маленьким алым камушком. Подчеркнув, что подарок этот именно ей, а не дочери. Случись что, эта безделушка даст ей крышу над головой и еду хотя бы на пару месяцев. А ещё я сильно задумалась о своей собственной судьбе и решила обязательно заставить Леона показать мне завещание отца. И постараться узнать у какого-нибудь местного законника, что случится со мной, если муж погибнет. Повторять судьбу Линны, живущей при замке из милости и работающей на удобства хозяина с утра до вечера, я вовсе не хотела.
***
В путь к графству Шартонг мы тронулись с увеличившимся обозом. Плюс одна телега, плюс восемь солдат, у каждого из которых был свой конь, и плюс две запасные лошади. Из своего личного войска барон выделил почти четверть. Похоже, он действительно любил Леона и Генриха.
От баронства Брунон до границ графства мы ехали ещё три дня. В пути особо не было времени на разговоры с Леоном, но я решила, что так даже лучше – успею все обдумать и больше узнать.
Когда въехали на землю графства, то почему-то путь продолжили не по достаточно широкой и хорошо вытоптанной дороге, а свернув на узкую тропу, ведущую к посёлкам. Тропа была узкая и бугристая, карету нещадно трясло, и к вечеру я чувствовала себя уставшей и разбитой.
Ночевать остались в небольшой деревне на берегу речки. Сама по себе река была достаточно серьёзной, и завтра нам предстояло ехать до какого-то моста, чтобы двигаться дальше. Зато на ужин я получила совершенно фантастическую на вкус запечённую на углях рыбу. Погода была тёплая, и ночевать в душных крестьянских домах никто не захотел. Генрих расплатился за рыбу для вояк, и мы разбили маленький лагерь рядом с селом, прямо на берегу.
Жгли два костра, варили надоевшую кашу, запекали рыбу. Сейчас, в начале лета, комарья ещё не было, и потому ночевать я решила на улице. Вынесла из кареты несколько подушек, выпросила у Леона кусок толстой брезентовой ткани и устроила себе достаточно удобное лежбище.
Поужинав, муж пришёл туда, к моему месту для сна, и, почти извиняясь, пояснил:
– Я пока посижу здесь с тобой. Не помешаю?
Я пожала плечами, а потом сообразила, что в темноте он не видит мой жест.
– Нет.
– Вот и хорошо. Пусть они думают…
Сперва я не поняла, о чем говорит Леон, а потом догадалась: он хотел, чтобы солдаты сочли его отсутствие этаким «супружеским визитом». Пожалуй, это было правильное действие: все солдаты, которые охраняли нас, взяты или из моего баронства, или от дядюшки Бруно. Это не лично преданные Леону войска, а достаточно случайные люди. Так что – пусть себе думают. Я же воспользовалась этим временем, чтобы порасспросить мужа. Так и узнала, что сразу в замок Шартонг мы не попадём:
– Сперва, Софи, нам нужно проехать ещё почти двое суток до города, где стоит замок. Но мы проедем только полтора дня и там разобьём лагерь. Генрих возьмёт несколько человек и отправится на разведку, и вот уже в зависимости от того, что он узнает, мы и будем решать, что делать дальше.
Глава 34
Следующий большой привал предполагался надолго. Реки здесь не было, зато голубело небольшое и очень тёплое озеро, обильно поросшее по берегу полосой камыша и рогоза. Лагерь обустраивали чуть в стороне от кареты, из которой выпрягли лошадей. Солдаты радовались как дети возможности искупаться и постирать одежду. Я слышала довольные голоса и хохот, шумные всплески воды и резкую команду Леона, потребовавшего вести себя тише.
Разожгли небольшой костёрок и варили кашу, а после плотного обеда, ближе к сумеркам, барон Клинген, недолго переговорив с Леоном и прихватив несколько солдат, исчез с ними в негустом лесочке.