— Да какие они девушки! Вот эту я не прогрызу! — закашлялся Звентибальд, показывая бледным пальцем на некую Конфетку-Кокетку, чьи подбородки я до сих пор не могла пересчитать, периодически сбиваясь со счета, облаченную в розовый топ на бретельках и трусы, которые спокойно заменили бы мне наволочку.
— Видишь, все девушки заняты! Их сосут другие вампиры! — вздохнула я.
— С чего ты взяла? — занервничал мой привередливый гость, ужасаясь очередной кандидатке.
— Читать умеешь? Вот и читай! Видишь, написано? Это вампир написал, что, дескать, сосет он ее. Так что занята она. И эта тоже, — пожала плечами я, листая девушек дальше. — Здесь много упырей, так что ты не обольщайся…
— Хорошо! — Звентибальд скривился при виде очередной «девушки по вызову». — Я сам найду себе кровь!
Он подошел к окну, а я поняла, что еще никогда не участвовала в операции по спасению мира от голодного упыря, поэтому бросилась наперерез, пытаясь перегородить ему дорогу. Понимаю, что есть что-то общее у слова «сосать» и «сосед», но допустить такого безобразия я не могла исключительно потому, что таскаться понятой и свидетелем мне категорически не хотелось.
— Я иду пить! — твердо постановил бледнолицый жених, сверкнув клыками.
— Ты куда собрался? — возмутилась я, чувствуя себя женой алкоголика.
— С дороги! — заявил упырь, пытаясь отодвинуть меня от окна.
В кармане загудел телефон. На экране высветился мамин номер и восемьдесят шесть пропущенных. На работе из меня уже крутили фарш, а добрая мама лепила из него котлеты. Звонок был настойчивым. Я не выдержала и приняла вызов.
— Алле! Да, мамуль… Просто разрядился… Да… Не переживай, — мурлыкала я, глядя на бледное лицо голодного вампира.
— Куда! — прошипела я, отталкивая его плечом от открытого окна, из которого веяло вечерней прохладой.
— Мне уже выпить не дают! — заорал вампир, пытаясь обратиться в летучую мышь.
— Нет, мам… Он не алкоголик… Это не то, что ты подумала! — занервничала я, глядя, как мышь ударилась в антимоскитную сетку. — Нет, он не пьет! Тебе послышалось! Я тебе потом перезвоню!
Летучая мышь снова обернулась вампиром, скаля на меня клыки.
— Не пущу! Только через мой труп! — как-то очень смело заявила я. — Никаких пить!
— Да как ты смеешь, женщина! — заорал Звентибальд, сверкнув красными глазами. — Как ты вообще смеешь мне приказывать! С дороги!
— Мама! Я потом перезвоню! — рявкнула я, сбрасывая вызов, пока мама выла белугой, что чуяло ее сердце подвох, и алкаш — горе для семьи. Мамина фантазия уже рисовала дружную семью алкоголиков, где хромоногие на все хромосомы дети дружно пускают слюни, пока я составляю компанию супругу или бегаю по подворотням в поисках своего «счастья в личной жизни».
— Я, как истинный аристократ, предпочитаю шестнадцатилетних, юных, нецелованных аристократок! Я питаюсь исключительно ими! Их кровь похожа на молодое вино! — заорал упырь, негодуя и возмущаясь. Это был как раз тот самый случай, когда тридцатилетняя, умудренная опытом женщина, с выдержкой, которой завидует любой коньяк, спокойно отходит в сторону, снимает москитную сетку и загадочно улыбается, глядя, как растворяется в темноте голодный сосальщик-нервомотальщик.
— Спрашивай паспорт, генеалогическое и гинекологическое древо! — ласково заметила я, помахав на прощание ручкой. Жаль упырчика, сдохнет он у нас.
Закрыв окно, я спокойно приняла душ и легла спать. Под утро меня разбудили удары по стеклу.
— Ну как? — злорадно поинтересовалась я, глядя на летучую мышь. — Покушал?
— Пусти меня, любовь моя, — раздалось у меня в голове, а на карниз, загаженный голубями, присела летучая мышь. — Пусти меня…
Голос словно вибрировал в голове, вызывая какое-то странное чувство спокойствия. Он эхом растекался по венам, заставляя меня помимо моей воли подойти к окну.
— Пусти меня, радость моя. — Я чувствовала странную истому и усталость, протягивая руку к ручке окна. — Пусти меня, пусти…
И было какое-то странное чувство, что я все делаю правильно. В глубине души что-то возмущалось, но моя рука уже открыла окно. Через секунду в комнате стоял злобный Звентибальд, проклиная современную молодежь так, что мне хотелось выдать ему платочек и попросить старушек на лавочке подвинуться.
— Развратницы! Простолюдинки! Тьфу! Мерзость! Двенадцать лет ей, видите ли! Ага! В двенадцать лет она мне рассказывает, как правильно сосать нужно! — возмущался вампир. — Говорит, что Каллен не так сосет! Кто такой Каллен? Потом к другой… А она мне: «Укуси меня, Дракула!» Кто такой Дракула? Я, значит, из темноты к ним такой… А они, вместо того чтобы орать, пугаться, трепетать, сами мне шею подставляют! Одна за мной бежала с криками… Еле ноги унес…