– Мы были в плену вместе.
Таисса охнула:
– Что?
– На прошлой войне, ещё до твоего рождения, Тёмные не были едины, – негромко сказал Ник Горски. – Тех, кто сражался против нас, я не могу упрекнуть ни в чём. Достойный враг остаётся врагом, но заслуживает уважения. Но…
– Были и другие Тёмные.
– Наёмники, работающие на того, кто больше заплатит. А заплатили им очень хорошо, и было за что. Похитить сына самой Элен Пирс? Вместе с молодым Светлым, почти сделавшимся членом Совета? Для них это было венцом карьеры. Особенно когда мы двое были уязвимы и почти беззащитны после схватки.
– Они хотели получить выкуп? – дрогнувшим голосом спросила Таисса.
– Если бы, Таисса. Увы.
В голосе Ника Горски прозвучала странная нотка. Похоже, всё было куда хуже.
– Отец мне никогда не рассказывал.
– Потому что нас пытали, – просто сказал Ник Горски. – Чудовищно. Так, что в итоге не помогла даже регенерация. Ради удовольствия или мести, я не знаю до сих пор. Эйвена восстанавливали лучшие пластические хирурги, и не один месяц. Впрочем, ему досталось значительно меньше: он, в отличие от меня, не убивал этих бандитов везде, где находил. Эйвен ещё с юности вечно искал компромиссы.
– Для него все Тёмные – братья, – тихо сказала Таисса. – Все до последнего.
Ник Горски помолчал.
– Нас, впрочем, очень старались не убить. Хотя от боли я едва не сошёл с ума. Когда нам всё-таки удалось бежать, спасибо таланту Эйвена и моим собственным силам, мне долго пришлось восстанавливать себя заново.
– А гнездо бандитов? Было разгромлено? – с надеждой спросила Таисса.
Ник Горски покачал головой:
– Не до конца. Тот, кто верховодил ими, ушёл в тень. Хотел бы я его достать.
– Или её, – тихо сказала Таисса.
– Не верю, что женщина могла быть такой жестокой, – глухо произнёс голос из-под капюшона. – Это с трудом укладывается в голове.
Теперь Таисса точно знала, как Ник Горски получил страшные шрамы на войне. Настолько страшные, что он предпочёл носить капюшон до сих пор.
И её отец едва не разделил судьбу своего врага. Точнее, разделил, пусть и не так страшно. И ни разу не обмолвился об этом. Сказал ли он об этом своей жене? Или нёс в себе всю жизнь?
Впрочем, сейчас, окончательно потеряв память и оказавшись в коме, Эйвен Пирс мог об этом не беспокоиться.
– Зачем же вас похитили? – произнесла Таисса вслух. – Из ненависти? Ради мести?
– Эйвен знает больше, – помедлив, ответил Ник Горски. – Меня пытали просто и грубо, и я знаю почему: месть за гибель своих. Я был Светлым, врагом, и для них этого было достаточно. Но с Эйвеном обращались куда изощрённее. Если бы я знал почему…
Кулаки Таиссы сжались. Тёмные, которые пытали её отца. Почему они это делали?
Возможно, ответ на этот вопрос она не узнает никогда. Но она найдёт их – и отомстит.
Вернон всё ещё молчал, словно его здесь и не было. Но его руки всё ещё были на плечах Таиссы, и с ними она чувствовала себя увереннее. Пусть у Вернона и не было власти против Совета, её он не отдаст. Скорее уж разобьёт окно и спрячет на Северном полюсе.
– Ты здесь не просто так, – наконец проронил Вернон. – Я не верю в сентиментальность: на Эйвена Пирса ты мог налюбоваться и по сети. Тем более что глядеть особенно не на что.
Он выпустил плечи Таиссы и скрестил руки на груди:
– Выкладывай.
Капюшон Ника Горски чуть качнулся.
– Смелый мальчик. Это ты так благодаришь Совет за то, что тебе разрешили остаться во главе корпорации, вместо того чтобы перебросить тебя в интернат в какой-нибудь Гренландии? А заодно и за то, что вам с Таиссой позволили находиться вместе? Цени это, Вернон Лютер.
Вернон не повёл и бровью:
– Ценю. Благодарен. Кофе в постель принесу позже. Ну а сейчас можно к делу?
Ник только вздохнул.
Потом он набрал что-то на линке.