ГЛАВА 12
Зажатая с двух сторон на заднем сидении автомобиля двумя плотными мужчинами, Нелли была буквально парализована. Глупые россказни сокурсников о невероятных насильственных действиях представителей великой коммунистической партии в отношении великого же советского народа, к коим относились и молоденькие актрисы Большого театра, оказались горькой действительностью. Она отдавала себе отчет, что эти противоправные умышленные действия, направленные на тайный захват человека в самом центре столицы, были санкционированы на самом высоком уровне. Решиться на такую дерзость люди, не принадлежащие к элитному кремлевскому кругу, вряд ли решились бы. Нет, Нелли оцепенела не из-за страха за свою честь или жизнь. Вера в справедливость социалистического общества была у девушки безграничной. Она была просто ошеломлена наглостью зарвавшихся чиновников, которых ждало, конечно, неизбежное наказание.
Между тем, автомобиль двигался по Театральному проезду в сторону Старой площади.
- Строптивая, да? – человек, находившийся на переднем пассажирском сидении, повернулся в сторону Нелли. Легкий азиатский акцент и узкие темные глаза выдали в нем Авеля Рахимова, дневного визави танцовщицы.
- Глупая еще, - продолжал подручный дедушки Калинина, - не понимаешь, что строптивые женщины из-за своего упрямства и кажущей недоступности еще больше раззадоривают влюбленных.
- Остановите немедленно машину! – Нелли пошевелилась на своем месте. Сидевший справа амбал больно обхватил девушку за плечи:
- Не дергайся!
- Что вы себе позволяете!- освобождаясь от захвата мужчины, воскликнула Нелли. Рахимов обернулся, равнодушно посмотрел ей в глаза и сказал тусклым голосом:
- Еще раз дёрнешься – убью.
В этой тихой, без выражения сказанной фразе Нелли вдруг услышала и даже ощутила реальную угрозу. Она решила избегать дальнейшего конфликта с этими ужасными людьми. Девушка надеялась на разум и цивилизованность того, к кому везли ее эти люди. Не верилось, что благородного вида любимец русского народа выглядевший, как сельский учитель на пенсии: острая бородка, круглые очки, костюм-тройка и палка в придачу, может быть готовым к дурному поступку. Конечно, приветливый старичок не откажет в помощи, даст хороший совет, научит...и накажет своих подчиненных за произвол. Не случайно же к Калинину шли ходоки со всей страны. Постепенно, обдумывая ситуацию, Нелли успокоилась. Все решится и образуется на этой даче. Она ведь служебная, государственная. Там наверняка полно народу. Она еще посмеется, вспоминая это нелепое приключение.
Конечно, эти лакеи превысили свои полномочия. И в окружении вождей водятся еще грубые и невежественные служащие.
Нелли посмотрела в правое окно и увидела купола Храма Василия Блаженного. Вскоре автомобиль проехал по Большому Москворецкому мосту и выехал на Большую Ордынку.
- Матвей, - обратился Рахимов к сидящему прямо позади него мужчине, - ты достал то, что я тебе велел?
- Так точно, - ответил человек, сидящий справа от Нелли, - платье шикарное и трико, и тюники, и эти… туфельки.
- Не туфельки, а пуанты, балетоман несчастный, - усмехнулся Авель, раскуривая папиросу.
- Где это все?- спросил он, выпустив дым в приоткрытое окно.
- В коробке, в багажнике…
- В коробке – в багажнике, - зло передразнил Рахимов коллегу, - она, что в дом пойдет с коробкой? Совсем мозги пропил, мать твою?
И, обращаясь к водителю, спросил:
- Чуманов, где здесь ближайший универмаг?
- В Развилах .
- Далеко еще?
- Километров 10 будет.
- Остановишь…
Старый сельский универмаг «блистал» облупленной краской стен и грязными разводами на стекле витринного окна.
- Семенов, - обратился Рахимов к тому, кого он называл ранее Матвеем, - купи для вещей артистки балетку.
Семенов громко сопя, вылез из машины и скрылся за дверью магазина. Отсутствовал он достаточно долго. Наконец, Матвей Семенов вышел из универмага с большим чемоданом в руках и глупой улыбкой на губах.
Рахимов открыл переднюю дверь и сказал:
- По-твоему – это балетка?
- Не продаются здесь балетки, Авель Мансурович. Только вот это, - Матвей выразительно постучал пальцами о крышку чемодана.