- Я рад, что своим видом вызвал у вас приятные воспоминания, - ляпнул я первое, что пришло на ум.
- Это не помешало ему, будучи в начале тридцатых годов заместителем Дмитровского исправительно-трудового лагеря лично казнить около 1000 врагов народа.
Наступила неловкая пауза. Первой ее нарушила хозяйка квартиры.
- Что же привело новосибирского сыщика к умирающей старухе в Москве?
- Мы зарегистрировали в нашем городе Всероссийский фонд помощи ветеранам милиции и спецслужб. Решать организационно-просветительские вопросы поручили мне, как одному из учредителей, входящих в его Совет, - придумывал я на ходу, - история, герои-ветераны, бывшие у истоков становления…
- Вы видите, как помогают московским ветеранам? – перебила меня Колыванова, кивая куда-то в пространство своей квартиры, - однокомнатная для ветерана войны в месте, где долгие годы собирали всё гамно Москвы. Вы знаете, Иван, что на месте Марьино до семидесятых годов были масштабные очистительные сооружения, через которые прогоняли все сточные воды столицы прежде, чем слить их в Москву-реку?
- Нет, Эльвира Григорьевна, я этого не знал.
- Вы обратили внимание, чем пахнет наш район? Тухлыми яйцами.
Действительно, я обратил внимание на неприятный запах, когда выходил из метро.
- А дело в том, что в поселке Копотня, неподалёку от Марьино, расположен нефтеперерабатывающий завод, который и радует нас этим изысканным ароматом.
На этом заводе с 1938 по 1979 год работал мой второй муж – Николай Мухин, благодаря которому я и получила эту квартиру – а общество ветеранов этому мало способствовало. Спасибо, что хоть дали медсестру, - полковница выразительно взглянула на штатив капельницы.
Я решил использовать паузу, чтобы направить разговор в нужное мне русло.
- Мне сказали помощники генерала Власова на Лубянке, 1, что вы служили в охране важных государственных лиц страны? – придумав обольстительную ложь, я даже поаплодировал себе мысленно.
По тому, как заблестели глаза у старухи, я понял, что она доверяет тем, кто ей льстит, и недолюбливают тех, кто ей не льстит.
- До 29-го года я служила в Объединённой военной школе имени ВЦИК заместителем учебного батальона. На него была возложена, среди прочих, задача охраны Кремля по периметру стен.
Потом, в охране государственных объектов за территорией Кремля, в частности на даче Михаила Ивановича Калинина.
- Вы не вспомните интересные, загадочные и наделавшие шуму случаи из тех времен? – бросил я невидимый мостик в прошлое.
Старуха скривила рот в неприятной гримасе, означавшей, очевидно, очаровательную улыбку.
- Служба моя была настолько конфиденциальна, что любая нашумевшая история, связанная с ней, стоила бы мне не только места, но и жизни.
- Я читал в старых газетах о громком деле, случившимся в 1930-ом году. Это дело о похищении молодой балерины Нелли Заваровой. Считалось, что в этом замешан сам Всесоюзный староста Михаил Калинин. Газеты сообщали, что под давлением общественности даже была создана государственная комиссия для проверки этих подозрений.
Полковница громко рассмеялась. Ее дряблое тело дрожало под тонким одеялом, как холодец, а диван так стонал от ужасной нагрузки, что я испугался за его сохранность.
- Вы мне сразу понравились, - сквозь раскатистые очереди смеха проговорила Эльвира Григорьевна, - учредитель фонда помощи милиции! За свою жизнь я повидала массу мастеров перевоплощения. Одного из «Мосфильма» даже лично застрелила. Но вы, Иван, намного талантливее.
Кое-как успокоившись, Колыванова пригладила на своей голове идеально уложенные волосы и спросила:
- Я все понимаю. Но какой ваш интерес в такой древней истории?
Мне показалось, что я поймал тональность существа этой старой чекистки.
- Одно современное расследование жестокого убийства ведет, как ни странно, на дачу Калинина в Котляково, - честно сказал я.
- Как я поняла, вам известна официальная версия этой истории?
- Да.
- Но у вас сомнения на счет ее достоверности?
- Точно так.
Эльвира Григорьевна помолчала, прикусив губу.
- Вообще-то, мой долг офицера унести этот секрет с собой в могилу…
Я посмотрел на емкость капельницы и безразличным тоном сказал:
- Толи бросить вам в капельницу какой-нибудь гадости?
Колыванова опять зашлась в хохоте. Вытирая выступившие слезы, внешней частью ладони она сказала:
- Давно, Иван, меня так никто не веселил. Я вам все расскажу. Может быть, я прощу себе свою вину, когда исповедаюсь в ней человеку, который мне нравится…
ГЛАВА 14
- Помогите ей! – крикнула Нелли, вошедшей в комнату Эльвире.