Уложив парня на кровать в своем номере, и выставив на тумбочку бутылку виски, купленную в гостиничном ресторане, я вышел на улицу, сел в тачку и запарковал ее в одном из дворов за квартал от гостиницы. Перед тем как выйти, я внимательно изучил документы владельца этой шикарной машины, которые обнаружил в кожаной барсетке.
Вернувшись назад пешком, я обнаружил, что состояние незнакомца значительно улучшилось. Он сидел на кровати, подложив подушку под голову, и смотрел телевизор. Правда, и виски в бутылке оставалось всего на четверть.
Я, захватив остатки спиртного, сел на диван и допил содержимое прямо с горлышка.
- Хотелось бы знать, кто меня вытащил с того света, - еле слышно проговорил незнакомец, надавливая пальцами руки на гортань.
- А может быть, если уж лежите в моей постели и пьете мое виски, первым представитесь?
На помятом лице собеседника появилось нечто, напоминающее улыбку.
- Майор Сергей Костиков, замначальника оперативно-розыскной части УВД Центрального округа Москвы.
Майор не соврал. Я вытащил бумажник и бросил ему на кровать. Когда он доставал мое удостоверение, из него выпала фотка Венеры Мицкевич и упала на пол.
Майор мельком взглянул на мои «корочки» и сказал:
- Коллега…Я так и подумал.
Он поднял упавшую фотографию, взглянул на нее и спросил, покачивая ею в руке:
- А кем тебе приходится Анька Терпсихора?
- Кто? – не понял я.
- Анна Воронцова. Известная в узких кругах «золотая вошь». Два года назад она была главным свидетелем по делу, которое я вел против администрации Большого театра.
- Она приходится мне фигурантом по одному делу, которое веду, - сказал я. И с деланным безразличием спросил:
- И что? В чем суть дела?
Сергей усмехнулся.
- Олигархическая верхушка во главе с бывшим гендиректором Большого театра устраивала званые вечера, снимая дворцы в Лондоне и в Париже. Администрация театра загоняла балерин на эти тусовки, предупреждая, что у банкета будет «продолжение», и им предстоит обслуживать определенных мужиков в постели. Когда девочки отказывались, их отстраняли от партий и ролей, - рассказывал Костиков, поглаживая шею.
- Она что, балерина? – вставил я.
- Она была танцовщицей кордебалета.
Я молчал, ожидая продолжения.
- Странная девица, - сказал майор, засовывая фотографию обратно в бумажник, - одновременно: и прожженная блядь, и сторонница высокого морального эпатажа. Она первой согласилась дать показания на московских толстосумов, среди которых были люди из Госдумы и Правительства.
- И что же? Был суд?
- Мог быть…Да главный свидетель, как в воду канул! Остальных запугали.
Он безнадёжно махнул рукой.
- Меня самого чуть не отправили на Кольцевую простым инспектором дорожного движения.
Помолчали. Я лихорадочно обдумывал полученную информацию.
- Эти, с «Арбата», - сказал я, - будут тебя искать…
- Мне не привыкать. Я их, знаешь, сколько пересадил? Да и зажмурил не мало. А ты? Не ссышь?
Я вздохнул и сказал:
- Как-нибудь переживем бесславную смерть серого Волка. Земля ему стекловатой…
ГЛАВА 16
Девушка сидела на скамье перед фонтаном. Фонтан этот состоял из трех чаш, расположенных на подиуме. Из гранитных ваз изящной пеленой бежала вода. Водные струи обрамляли фонтан по краям чаши, создавая переливчатую игру света на водной глади. Каждую минуту фонтан выбрасывал 4 тысячи литров воды.
Но девушке было не до красот архитектурных строений. Она с недоумением смотрела на большой чемодан, стоящий у ее ног и как ни старалась, не могла вспомнить не только, откуда он взялся, но и собственное имя. Также она не понимала, где находиться и чем занимается в жизни.
Как ни странно, это ее не испугало, а лишь озаботило. Неприятный шум в ушах мешал сосредоточиться. Она подняла голову и обернулась. Белые колонны и квадрига Аполлона на портике были ей хорошо знакомы. Это здание называлось Большим театром, и оно находилось в Москве.
Потом в голове девушки всплыло два имени: Нелли и Анна. Ей показалось, что оба принадлежало ей. Затем, как кадры из давно просмотренного фильма она увидела мертвую девушку на кафельном полу, злую женщину в военной форме и противное лицо с широким приплюснутым носом и круглых очках на нем.
- Анька! Вот ты где! – воскликнула под ухом девушка с невероятным рыжим начесом на голове, джинсовой мини юбки, куртке с «плечами регбиста» и белых кроссовках «Адидас». Она плюхнулась рядом на скамью, достав из кармана красно-синюю пачку «Конгресса» и зажигалку в пластмассовом корпусе, закурила. Взглянув на чемодан, хихикнула: