Пока я знакомился с делом и рассматривал фотографии, мой коллега затушил окурок и вновь уселся за стол.
По заключению судебно-медицинских экспертов, убитая была девушкой в возрасте девятнадцати - двадцати одного года, брюнетка, с длинными волосами. На останках трупа нашли несколько волосков длиннее тридцати сантиметров. Эксперты считают, что покойная не занималась физическим трудом, но, судя по развитой мускулатуре, увлекалась спортом.
Меня неприятно удивил тот факт, что за все время следствия ее никто не хватился. Оперативники проверили все сигналы о пропаже девушек, но все безрезультатно.
- Безнадежный висяк, - сказал я, отрываясь от бумаг, - зацепиться абсолютно не за что.
- Оставь эти банальности при себе, - недовольно отозвался Варнак, - узнаешь, кто эта девушка – вот тебе и будет зацепка.
Я понимал, что мой товарищ прав. Расценив мое молчание, как хороший знак, он оживился, открыл ящик стола и, вытянув какие-то бумаги, протянул мне:
- Поедешь в Дом отдыха «На камнях» под видом учителя физкультуры. Это путевка, - он перевел взгляд на бумаги, которые я держал в руках, - осмотришься на месте. Я уверен в успехе.
Я с неприязнью посмотрел на остатки утреннего застолья.
- Легко верить в успех, сидя в кабинете за рюмкой «Хеннесси», когда работу, ведущую к этому успеху, делают другие.
Лицо Варнака пошло красными пятнами. Он вытянул руку с отставленным указательным пальцем в направлении двери и прорычал:
- Вон!
ГЛАВА 2
У Елены Федоровны я взял контактный телефон для связи в Бердске и адрес дома отдыха. Наша секретарша наряду со многими другими добродетелями обладала еще и гордостью. Или гордыней. Для меня всегда тонкая грань, разделяющая эти два понятия, была невидимой. По моему мнению, гордость – большая помеха для нормального существования человека. Она дорого обходится людям. Мрачные раздумья в одинокой темноте бессонных ночей, искривленные болезненным чувством собственного достоинства, заставляют человека говорить: «Нет!», когда надо бы, наоборот, сказать: «Да!». А потом жалеть об этом всю жизнь. Короче, трудно перекинуть мост через пропасть, созданную гордостью. Елена Федоровна сожгла не только мост, по которому можно было бы в случае чего отступить, она сожгла все, из чего его можно бы было построить.
На этот раз она страшно гордилась новой игрушкой. В ноябре прошлого года в нашем городе появились первые телефоны сотовой связи Motorola.
Эта коробочка с кнопками, являющаяся символом благополучия и принадлежности к особой касте российского народонаселения, с чехлом из жёсткого дерматина и мутным пластиковым окошком на месте кнопок, лежала на ее столе немым укором таким ничтожным и несовременным личностям, как я.
Заглянуть нашей секретарше в глаза было сложной задачей. У меня постоянно складывалось впечатление, что она смотрит сквозь меня. Такой взгляд бывает у косоглазых. Но у Елены Федоровны отсутствовал такой изъян. Еще такой взгляд я видел у профессиональных убийц. Но заподозрить Бурч в тайном пристрастии к серийным убийствам я тоже не мог, поскольку на душегубство у нее просто не было времени – большую часть своей жизни она проводила в нашем офисе. После долгих раздумий на эту тему, я пришел к закономерному выводу: наша секретарша – робот. Машина, имитирующая жизнь.
Вдохнуть в машину душу невозможно, поэтому Елена Федоровна была качественной куклой, с добротно сделанной плотью безо всякой души. Труп, бесстрашно стоящий на страже дерматиновой двери нашего начальника.
Отвесив издевательский поклон, я выразительно посмотрел на предмет ее гордости – мобильник и сказал:
- Елена Федоровна! Сколько стоит это сокровище?
- 800 долларов, - высокомерно ответила она, небрежно поправляя и без того идеальную прическу.
Да-а! – как можно печальнее протянул я, - мы живем в мире, в котором потерять телефон гораздо страшнее, чем девственность.
Выполняя приказ Владимира Варнакова, хоть и равноценного партнера, но начальника, я намеривался отправиться в Бердск на электричке с Южного вокзала.