— Романов, ты бы уже заткнулся что ли, а то договоришься, на свою беду, — довольно добродушно прервал меня Щедров, и одернул Агушина, который шагнул ко мне, сжав кулаки. — Андрей, не нагнетай. Мало уже отхватывал от Романова, еще хочешь?
— Ты прав, Славик, было бы о кого руки марать, о быдло из середины третьего десятка табеля знатности. Да, Романов, то, что я захотел на Наташке жениться, и мои родители пошли мне навстречу, хоть и неохотно, но одобрив мой выбор, должно было твоего сумасшедшего деда до потолка прыгать. Ну нет, так нет. Не хотите по-хорошему, будет как всегда. Только запомни, Романов, Наташка все равно в моей койке окажется, хочет она того или не хо... — вот тут я не сдержался.
— Я тебе твои слова в глотку забью, а если ты, слизняк, хоть один палец в направлении моей сестры протянешь, то пожалеешь, что на свет появился, — прорычал я, одновременно кулаком заехав прямо в его усмехающееся рыло. Про меня пущай треплется, но гадости про Наташу я молоть языкам поганым не позволю.
Вот удара он точно не ожидал. Обычно я оборонялся, во время наших стычек, сейчас же ударил первым.
Все же эти недели, во время которых я усиленно занимался с Долговым, не прошли для меня даром, я заметно окреп, да и в схватке много нового для себя вынес. Если раньше мои удары доставляли Агушину заметные неудобства, но не были слишком опасными, и мне часто приходилось идти на хитрости, которым когда-то обучал меня бывший казачий атаман Кузьмин, то на этот раз я одним ударом уложил его на землю.
Его свита, состоящая из трех мордоворотов, кинулась на меня скопом, видимо наши прошлые стычки чем-то их все-таки научили. Щедров, кстати, не стал вмешиваться в драку, а подошел к стонущему Агушину и, покачав головой, начал помогать ему подниматься.
— Романов, ты покойник! — Удар был хорош. Агушин все еще сидел на земле и мотал головой, пытаясь прийти в себя, и орал такие вещи, что я бы покраснел, если бы в это время не отбивал атаки сразу с двух сторон, третьему нападавшему не повезло, он добежал до меня первым и получил два удара: по яйцам и в солнечное сплетение, теперь он лежал на земле, свернувшись и подвывая, периодически делая глубокие вдохи, будто ему тяжело дышать.
Я изловчился и пнул одного во взъём стопы, а когда он запнулся и начал падать, добавил локтем в шею, в область кадыка, стараясь бить не слишком сильно, чтобы не убить этого кретина ненароком. В тот момент, когда он упал, Агушин разразился совсем уж площадной бранью, в которой я уловил намек на то, что он мечтает со мной сотворить такое, на что был бы я девушкой, то такие фантазии, направленные на мою скромную особу, могли бы и польстить, но вот так как девушкой я не был, то ничего, кроме горячего желания отправить его в лазарет лечить ушибы различной степени не испытывал.
— Подожди, Андрюша, но сейчас немного занят. Сейчас разберусь с твоим миньоном, и мы поговорим о твоих нездоровых фантазиях, — дальше мне стало не до разговоров, потому что этот парень чьего имени я даже не знал, он учился на другом факультете, и, по-моему, на класс старше нас, решил атаковать.
До этого момента он явно осторожничал, а по тому, как он начал на меня наступать, стало понятно, что парень явно знаком с теми науками, которые в меня Долгов вбивает, и медлил с нападением, потому что изучал, как действую я сам. К счастью, магией мы не пользовались, это было строжайше запрещено уставом школы, вплоть до исключения без возможности подать апелляцию. К несчастью, я уже немного устал, а ведь в схватку еще не вступал почему-то оставшийся сегодня в стороне Щедров. Успешно отбив первую атаку, я отскочил в сторону, и мы принялись кружить друг напротив друга, настороженно отслеживая каждое движение противника, а потом бросились друг к другу одновременно. Серия ударов, и я покатился по земле, но тут же вскочил, а вот моему противнику досталось больше. Поднимался он гораздо медленнее, к тому же в его глазах начало разгораться бешенство. Он не просто вскочил с земли, он схватил валяющуюся в стороне от дорожки увесистую палку. Ну раз ты вот так, лучше не обижайся, я ощутил накатывающую волнами ярость. Уклонившись от очередного удара, я внезапно увидел, что он открылся. Схватить кинжал, который я носил на поясе, на манер когда-то висевшей тут шпаги, и вдарить рукоятью по дурной башке, было делом двух секунд.