Ну к этому моменту, я сразу же понял, что парень головой тронулся. Про телефон я уже и думать перестал, просто сидел и слушал молча. А он всё говорил и говорил. И тут я понимаю, что он не просто так здесь сидит. Ждёт кого-то вроде меня. Человека, который бы выслушал его. Парень то просто поговорить хотел, высказать всё то, что у него на душе творится.
Мы с ним уже докуриваем наши сигареты, на улице всё холоднее и холоднее становится. Я уже начинаю подумывать о том принести ли что-нибудь этому парню из своей старой обувки. Ну а что, все мы люди, поэтому я так пытаюсь прервать ненадолго его речь, спрашиваю какой у него размер обуви, долго ли он тут ещё сидеть будет и всё в таком духе. А паренёк то и дело продолжать мне втирать дальше что-то про религию, про жизнь свою неправильную, про мать и отца, про лаборатории какие-то и тому подобную ересь. Ну я про себя думаю, не хочет и не надо. Сам уже уйти готовлюсь и тут он мне выдаёт такую фразу: “Вы, наверное, тоже видели его? Сейчас все только о нём и говорят. На каждом шагу я только и слышу его имя. И знаете, что самое страшное? Они во всём обвиняют меня, а я просто не могу этого контролировать.”
И вдруг я почувствовал, как всё внутри меня похолодело. Сердце бьётся так, что ещё чуть-чуть и лопнет, как воздушный детский шарик. Я сразу же это всё из новостей вспомнил и меня, как током шибануло. Ноги у меня, ватными стали, руки задрожали. Сам то понимаю, что мне бежать нужно оттуда, но виду подавать нельзя.
Я с этой скамейки вскакиваю, а сам чувствую, как задыхаться начинаю. Воздуха не хватает. Понимаю, что нужно что-то сказать, как-то уйти, но язык меня не слушается и на деле у меня выходит только что-то вроде мычания. В глазах паника и я уже понимаю, что мне убегать надо. Знаете, такое чувство, когда в голове что-то щёлкает, называют его ещё инстинктом самосохранения.
Ещё раз говорю, в жизни ты всякое можешь повидать, но, когда смотришь в глаза самому дьяволу, адекватно мыслить и действовать становится очень трудно.
Вот так вот в одно мгновение всё меняется.
Обычный уличный торчок для меня превратился в настоящее чудовище, которое ежедневно крутят в вечерних и утренних новостях.
В быстром темпе, я стараюсь уйти от этого парня как можно дальше.
И знаете, что было страшнее всего тогда?
Обернуться назад. Если бы я развернулся в его сторону, взглянул на него ещё раз... Не знаю, что бы я там увидел, но что-то подсказывает мне, что это был бы явно не тот паренёк.
Рак
Мария Брок (Сестра Эдварда Брока)
Говорю это только один раз и хочу, чтобы вы все это запомнили!
Я не верю тому, что пишут в этих жёлтых газетёнках. Мой брат не убийца. Так и запишите. Мой брат сильный и добрый человек. Он ни монстр, ни зверь, ни дьявол и ни чудовище.
То, что с ним произошло не его вина. Эдди болен и люди должны ему помочь, а не желать его смерти.
Я уверена в том, что мой брат...
Он не хотел сделать ничего плохого.
Алиса Уолтерс (Бывшая возлюбленная Брока)
Если честно, то боюсь, что после всей этой истории я ещё долго не смогу обходиться без успокоительных.
Мы встречались с Эдди около двух лет.
Сначала у нас всё было замечательно, как это обычно и бывает. В какие-то моменты казалось, что мы не можем друг без друга. Всё казалось таким легким и волшебным. Не просто же так этот период отношений называется конфетно-букетным.
Со временем, конечно, происходили разные вещи, но нам всегда удавалось найти компромисс. Каких-то серьёзных ссор у нас никогда не было.
Вы можете осуждать меня, поливать грязью, но поверьте мне это способна выдержать не каждая девушка.
Поначалу я держалась. Читала все эти статьи про онкопсихологию. Я старалась вести себя так, будто мне плевать, будто бы я собираюсь вытащить его из этой дыры.
Но тот год...
Эдди умирал, и мы прекрасно с ним об этом знали, но ни у кого из нас не хватало смелости этого признать. На моих глазах высокий, мускулистый и уверенный в себе мужчина превращался в подобие ходячего высохшего скелета.
Это было невыносимо.
Честно.
Сейчас вы можете осуждать меня, но это не вы привозили его на химию. Не вы каждый день просыпались с этим запахом, со всей этой атмосферой: страхом, болью, безысходностью, смертью. Наши уютные апартаменты постепенно превращались в настоящую больничную палату. Вам не приходилось за всем этим наблюдать, стирать его облеванные вещи, готовить ему, убирать повсюду его волосы.
Наверное, меня тяжело назвать девушкой года, но поверьте мне - очень тяжело было продолжать наблюдать за медленной и мучительной смертью человека, которого ты любишь.