Краткий период оккупации усадьба служила штабом немецкому гарнизону, расквартированному в Пустырях, была тяжело ранена взрывом партизанской гранаты, но после отступления захватчиков починилась.
В уже упомянутом красном уголке, претендовавшем на роль краеведческого музея, под стеклом стенда экспонировались разложенные на бархатной бумаге ржавые осколки, стреляные гильзы и помятая фляжка, состоявшая на вооружении у Красной армии.
В послевоенные годы усадьба была окончательно назначена на должность библиотеки и клуба. Библиотека занимала две комнаты в левом крыле здания. Прочие комнаты отошли под клубный инвентарь, наглядную агитацию, духовой оркестр с аккордеоном и трофейным роялем «Беккер», кружок «Умелые руки», давно закрытый по причине отсутствия таковых, и кабинет заведующего. Правое крыло было частично реконструировано под сельский кинотеатр со зрительным залом и будкой киномеханика. Головная часть усадьбы, имевшая форму ротонды и отведенная по данной причине для вечерних танцев, ныне пустовала. В этом оживленном когда-то центре культурной жизни теперь были установлены только фанерный стол для соревнований по пинг-понгу да детский бильярд.
Именно вокруг этого бильярда разгуливал в мокрых унтах мой новый знакомый Филька, гремя стальными ядрами, когда я ввалился в парадное. Тут-то я и сообразил, по чьим следам я спешил на свидание с Настей. При виде меня лесничий замер, точно гренадер с потешным шомполом.
- А ты здесь еще на хрена? - поинтересовался он вместо приветствия.
От его вчерашней доброжелательности не осталось и намека. Филькины глаза изучали меня враждебно и подозрительно.
- По записи. - Я решил сказаться больным. С больных, как известно, и спроса меньше. Но лесничий так не думал.
- По какой записи? - помрачнел он еще сильнее.
- К врачу. - Обстучав валенки о коврик, я снял шапку и осмотрел помещение.
- Ну-ну. - Филя, сразу потеряв ко мне всякий интерес, воротился было к прерванной партии, но вдруг опять встрепенулся. - К какому врачу?! Ты что плетешь?!
- К офтальмологу. - Я беззаботно приблизился к бильярду. - Чей удар?
- А в ухо?! - обрадовался лесничий.
- Подержи-ка, - всучив гиганту свою кроличью шапку, я поспешно отпрянул. - Сейчас меня больше зрение беспокоит.
Растерянный Филимон с шапкой в руках остался позади, а я рванул по коридору налево, рассматривая на дверях пояснительные таблички. Библиотека оказалась четвертой по счету комнатой. Не стучась, я распахнул дверь и шагнул к столу, за которым Анастасия Андреевна, свежая, как хлеб из пекарни, и веселая, как ветер из песни на музыку Дунаевского, заполняла какой-то формуляр. Поскольку окрест я никого, за исключением Герцена и Огарева в казенных рамах, не заметил, деятельность ее показалась мне весьма странной.
- Это ваш формуляр, - пояснила Настя, будто читая мои мысли. - Окно выходит на аллею, вот я вас и предупредила. Ведь я помню ваши данные. Вы же за книгой пришли?
- За ней. - Отчего-то я почувствовал себя глубоко уязвленным. - Продолжайте, девушка из народа. В графе «специальные отметки» прошу поставить «удовлетворительно». Это - о моем самочувствии.
- И как же мы себя чувствуем? - спохватилась Настя без всякой иронии.
- Мы?! - Я оглянулся очень кстати, успев таким образом посторониться.
Чуть не сбив меня с ног, в читальню влетел Филимон.
- А он здесь на хрена?! - придушив моего кролика, рявкнул здоровяк.
- Тише. - Настя нахмурилась, и лесничий как-то сразу присмирел. - Он здесь, чтобы книги читать. Еще вопросы есть?
- У меня вопрос! - поспешил я вмешаться. - Где же он?! Только что был!
В поисках клочка бумаги я лихорадочно стал обшаривать карманы джинсов, где обычно хранились какие-то позабытые рифмы, шпаргалки или, по меньшей мере, автобусные билеты. После стирки, во всяком случае, они всегда обнаруживались.
- Книги хочу читать, - бодро сообщил я лесничему, выигрывая время. - И писать тоже хочу. Я хочу окунуться в мир чтения и письма. Утопающий хватается за что попало. Разве нужно его за это презирать и трунить над ним, как поступает Анастасия Андреевна из худших побуждений?!
Сметенный моим потоком сознания, Филя разинул рот, а я наконец извлек на свет бумажку, найденную уже в кармане егерского тулупа и сложенную вчетверо. Это оказалась потрепанная газетная вырезка.
- Вот! - обрадовался я, предъявив Анастасии Андреевне фрагмент периодической печати. - Есть правда на земле! Но правда есть и выше! Здесь у меня списочек для обязательной программы, и, кроме того, факультативно пожалуйте…
- Ну хватит, - гневно перебила меня Настя. - Придумали оба, где отношения выяснять.
- Мне Свифта еще. - Шаркнув валенком, я смиренно склонил голову. - Английского желательно. «Путешествие в страну великанов». Срочно желаю усвоить нравы и повадки соперника.
По уху я все же получил. Но зато поле боя осталось за мной. Анастасия Андреевна прогнала Филимона, и тот выбежал, хлопнув дверью так, что она чудом не слетела с петель. Через секунду фигура лесничего мелькнула за окном, стремительно удаляясь в направлении Пустырей.