Все, напуганные до мозга костей и не очень, нервно подходили к своим столикам, пока весёлый Кристофер рассматривал цифры на своих наручных часах.
— Начинаем, — сказал оратор и велел всем запускать шахматные часы.
Мозг думал туго. Мысли были не о том. Всё шло не по плану.
— Она правда всех напоит? — испуганно спросил у Элизы усач.
— Правда, — пробормотала она ему в ответ, — она может.
— Падение флажка! — крикнул ведущий парню, с которым «мама» играла в шахматы.
— Побоялся парень, — чуть вспотев, сказал мужчина.
— И я боюсь, — вдохнула Элиза, — но вы проигрываете.
— Неизвестно, что она ещё сделает с победителем — все сейчас начнут сбегать, — шептал он.
— Вы выиграли, — ведущий поднял руку девушки. — Мужчина может отходить в сторону, — покрасневший усатый убежал.
Никакой музыки — звуки стекающего пота и тикания часов. Следующие партии проходили быстро оттого, что никто больше не желал играть, а думал о том, как бы побыстрее узнать, что будет дальше. Последняя игра проходила между Элизой и «мамой». Женщина больше не смотрела на девушку как на «дочь», но была уверена, что та поддастся ей во имя семейности.
Пара пар минут — и «мама» начинает задыхаться: её лёгкие набирают большое количество воздуха, а кислород наполняется алкоголем — на последнем ходе она теряет координацию и падает со стула.
— С вами всё в порядке? — подбежал Кристофер.
— Чертовка! — крикнула она Элизе из-под лба. — Помоги встать, — как вдруг вовсе набросилась на «дочь», сбив шахматную доску со стола.
— Отпусти! — кричала она, носясь с ней по всему бару, пока Кристофер их разнимал.
Корзинка с ядовитыми булочками опрокинулась от того сумасшествия, которое вытворяла эта семья, а всё содержимое выпало на пол — собака накинулась на них.
— Лукас! — закричала Элиза, оттолкнув женщину, но не успела предостеречь животное, умирающее от капли яда.
Жуткий лай, а зачем скул раздался на весь бар: пёс перевернулся на спину, качался на ней, а потом вовсе закрыл глаза.
— О нет, — женщина кинулась к собаке, оставив «дочь», — мой малыш.
Воспользовавшись моментом, Элиза, растерянная от смерти собаки, подбежала к Кристоферу и стала насильно забирать у него ключи, как вдруг все находящиеся, кроме жителей, стали ей в этом помогать, придерживая мужчину. Она, быстро открыв дверь, кинулась убегать, но её тут же остановил долгий вой собаки с ещё чуть открытыми и смотрящими на неё глазами, лежавшую рядом с хозяйкой.
Десяток приезжих пулей вылетел из бара, оставив там жителей вместе со своей «королевой».
— Убегаем! — кричал ей усатый, но картинка впереди неё расплылась, а звук вовсе пропал. — Беги! — схватил её за руку, пока было ещё время.
За что-то приходилось платить натурой, за что-то — деньгами, а за свою свободу Элиза отдала чужую и даже чуть более ценную, чем человеческая, жизнь. Девушка, откинув в сторону руку мужчины посреди дороги, решила, что не даст пропасть и своей знакомой Анне, до сих пор сидящей со своим суженным на лавочке, прямо держа спину.
— Уходим, — подбежав, схватила она её за запястье.
— Куда? — озлобленно спросил Арне и, встав, оттолкнул Элизу.
— Не губи её!
— Она останется здесь.
— Мне здесь нравится, — сказала Анна девушке.
— Как же так? — пустила слезу. — У тебя же в голове была другая жизнь, — встала на колени. — Прошу: оставь его!
— Мне нравится здесь, — ответила девушка.
— Ты врёшь! — встала с земли и ударила девушку по щеке, но та и глазом не повела.
— Побежали, Элиза, — уговаривал её усатый.
— Беги Элиза, — с усмешкой сказал Арне.
Франция потеряла очередного талантливого режиссёра в виде Анны, встретившейся одним вечером героине в баре. Из живой и сверкающей девы, мечтающей снимать фильмы и бестолково знающей французский, она превратилась в тусклую и кем-то слепленную пустышку.
Собрав ноги вместе и краем глаза увидев «маму», выбирающуюся на коленях из бара, Элиза вместе с усатым мужчиной побежала в сторону особняка Клаусенов, чтобы забрать Мону.
— К порту! — крикнул, притормозив, усач.
— Нет, я не могу, — запыхавшись, сказала девушка.
— А куда?
— Мне нужно «отобрать» подругу у сумасшедшей семейки, — указала пальцем в сторону, — она там.
— А дальше?
— У неё лодка — уплывём.
— Я могу помочь, — амбициозно предложил, вероятно, влюблённый в Элизу мужчина.
— Не надо, — повертела головой вправо-влево, — уплывай как можно дальше и раньше, — чуть отдохнув, побежала дальше, пока усач остался стоять на месте.