До славного приморского города оставались какие-то четыреста километров и заправлять машину было еще рановато, но почему-то захотелось подзаправиться. Просто захотелось заехать и всё тут. На заправке подъехала к свободной колонке, вставила пистолет и пошла оплачивать бензин. В груди кольнуло. Где-то очень глубоко внутри появилось нехорошее чувство. Оно практически заполнило меня по макушку, когда, уезжая я бросила взгляд на одиноко стоящую машину возле другой колонки. Честно… от неожиданности нога ударила по тормозам. Возле машины стоял тот … везучий мужчина и спокойно допивал свой кофе… Не может быть, просто не может быть. Мужчина повернулся ко мне, а я не могла сдвинуться с места и смотрела на него таким оторопелым взглядом, что ввела того в легкое замешательство и он зачем-то огляделся по сторонам. Беда, беда… Мягко нажав на газ я поехала с видом ничего не понимающим, но с желанием быстрее свалить отсюда и больше никогда, никогда не видеть этого мужчину. Почему? Понятия не имею, видимо хотела защититься от чего-то, что категорически отказывалась принимать в своей жизни.
-2-
Вот оно мое рабочее место. “Не бей лежачего” называется. Сижу на приеме коммунальных платежей, работа подменная. То есть я подменяю служащих компании во время их выходных дней. Уже месяц я нахожусь в состоянии умеренной эйфории. Мне спокойно, мне хорошо и меня ничего не беспокоит. Те немногие деньги что остались от дороги и съема комнаты неожиданно перестали таять и осели крохами на карте, решив стать моей минимальной базой накопления.
Постоянная смена лиц с их просьбами, требованиями вначале вносили стойкий дисбаланс моему внутреннему спокойствию. Но человек существо вредное с крайне высокой выживаемостью даже там, где дохнут самые стойкие микробы, а потому и мой организм пройдя какое-то время акклиматизации вступил в активную фазу жизни и его было трудно чем-то удивить в смысле погоды, природы и местных привычек.
Сегодня с утра шел дождь. Это был обычный дождь, один из тех многочисленных зимних дождей, что навевают скуку. Лил как всегда мерно, изредка переходя в мелко моросящий и вскоре засыпая от своей же нудности. Спустя некоторое время приходил в себя и вяло встряхнувшись вновь набирал силу, чтобы лить спокойно, размеренно и много. Самое интересное было в том, что хоть на улице и стояла условная зима, природа жила своей жизнью, всеми силами намекая, что хоть она и спит, но сон у неё чуткий. Просто она так отдыхая дремлет в легком полусне. И назло всему или наоборот к всеобщей радости, многочисленные кустарники продолжали зеленеть, то тут то там вспыхивали мелкие цветочки, где-то даже умудрялись распускаться красивые бутоны малознакомых цветов, совершенно не обращая внимания на зимнее время года.