Надо бы попробовать с ним одну игру… пытаюсь подумать я, но вдруг оказываюсь так близко к тому, чтобы сигануть с обрыва, что мысли сливаются в одну точку в моей промежности.
Внутри тугая пружина скручивается. Еще пара толчков и меня пронзает бешеным разрядом. Обнуление. Я сама, Вил, кровать, потолок, моя раскаленная кожа, влажный воздух — все вокруг нас калейдоскопом сливается воедино.
Инстинктивно пытаюсь отстраниться, но Вил фиксирует меня еще плотнее, ловя мои содрогания. Оргазм лупит по позвоночнику и отдает прямо в голову. Распадаюсь на миллионы маленьких частей, разлетаясь в стороны, зависаю в воздухе и со взрывом пересобираюсь заново.
Электрическая волна выжигает все предыдущее напряжение, оставляя после себя лишь мощную пульсацию в самом нежном месте. Будто открыли все замки. Все тугие узлы развязали. Такая легкость. По телу разливается тепло, и я прошу его продолжать.
Хочу, чтобы он тоже кончил. Отпустил себя. Как я отпускаю себя с ним, знаю, что могу быть собой, и он примет меня любую. Такой страстный мальчик, который умеет как и от всей души ненавидеть, так и полностью отдаваться и горячо любить. Опять это слово, да что ж такое-то!
Он приподнимает меня, переворачивает на живот и мягко притягивает к себе за бедра, заставляя прижаться к нему задницей. Скользит ниже внутрь меня и начинает наращивать темп до тех самых громких пошлых хлопков. Не останавливаю его, радуясь тому, что у нас отдельно стоящий дом. Понимаю, что желаю знать, на что он способен, изучать границы его безбашенности. И свои собственные.
Откликаюсь стоном, что распаляет его еще больше, и спустя пару мгновений я чувствую, на каком пределе он совершает последние движения прежде, чем с содроганием кончить. Он шумно дышит, пытаясь удержаться на коленях позади меня. Растекаюсь под ним послушной лужицей, хочу, чтобы он лег на меня сверху. Укрыл собой как одеялом. И он поддается. Мы так хорошо чувствуем друг друга.
Оставляет несколько поцелуев вдоль позвоночника и аккуратно располагается рядом со мной, подпирая локтем голову. Перебирает пальцами мои пряди, и я с трудом поворачиваюсь к нему. Так не хочется возвращаться в реальность из этой неги. Я сейчас не осилю никакой ужин и никакой душ. Сонно моргаю и чувствую, как глаза глаза сопротивляются открываться.
Сворачиваюсь клубочком и прижимаюсь к нему спиной, когда он возвращается из душа. Дождалась из последних сил, чтобы заснуть вместе. Вил обнимает сзади и вдыхает мои волосы.
— Вкусно пахнешь, — шепчет как в тот самый день.
В комнате темно, но я улыбаюсь, проваливаясь в сон. Так меня размазало.
— А еще…, — он прячет улыбку в полушепоте.
Понимая, что сейчас происходит, мои глаза открываются так широко, как они еще никогда не открывались.
— Я люблю тебя. Живи с этим.
Вот же засранец своенравный!
Глава 39. Вильгельм
Долбанная парковка забита машинами гостей бала настолько, что мне приходится встать достаточно далеко от универа ближе к главной дороге. Прогуляюсь перед «миссией», тем более что погода ушла в режим бабье лето и на улице стоит тёплый вечер, несмотря на конец октября.
К счастью, удалось убедить упрямую Виолетту остаться дома и не соваться на бал. Она вообще была на все согласна, лишь бы я отстал. Забавная.
После моего признания вчера лежала и делала вид, что уснула, но ее маленькое сердце колошматилось как у пойманного воробья. Кто бы мог подумать, что Виолетта Александровна так ссыт идти на эмоциональное сближение.
Мне же эти слова дались как нельзя легче. А от нее я ничего и не жду, скажет, когда посчитает нужным. Мне достаточно того взгляда, которым она на меня смотрит, — никакие признания с этим не сравнятся.
Виолетта, конечно, сто раз напомнила мне, чтобы я писал ей, потому что у нее дурное предчувствие. Она просто волнуется. Однако, в спешке я как назло забыл телефон у нее дома.
Переживать тем не менее не о чем, мой план прост и понятен: следить, чтобы Лис не устроил херни и запустить видос на большом экране. Коллективный просмотр не позволит «забыть» или в очередной раз «отмазаться», подставив какую-нибудь очередную Милену.
Журналюги на балу только на руку — Ромчика нужно, выражаясь его же языком, «давить как таракана».
Приближаюсь к крыльцу и оцениваю масштаб торжества: как и каждый год вокруг сплошь дамы в пышных платьях и их кавалеры в шелковых расшитых костюмах. Гости заморочились со сложными прическами, а многие вообще расхаживают в характерных белесых башнеподбных париках. В воздухе стоит гул разговоров и флёр приветственного шампанского. Я в кроссах и кожаной куртке, мягко говоря, выделяюсь. Похер.