— Твоя мама попросила наколоть дрова для бани, бате некогда.
— Ты не обязан…
— Что не обязан? Помогать семье? Глупости не говори, Ди, — обрубает жестко, не давая закончить мысль. Воздух снова тяжелеет, опять мы начинаем сражение. И я совершенно не уверена, что выиграю его. Мне попросту не хватит сил, все они остались там, в квартире. — Она ждет нас обоих, уверен, еще напишет тебе кучу сообщений.
— И что мы будем там делать?
— Я — заниматься дровами, ты — тем, что придумает мама, — непонимающе бормочет Андрей.
— Я не об этом! Я говорила, что хочу развестись, с тех пор прошло не так много времени.
— А я говорил, что не отпущу. И это не просто красивые слова.
Я знаю. Нет, я даже уверена, что не отпустит. Андрей никогда не разбрасывается словами, каждое произнесенное — важно. Понятия не имею, как он планирует меня держать, и от этого только волнительнее.
— Я не хочу притворяться и играть в счастливую семью.
— Не надо. Мы просто будем ею.
Андрей не ждет от меня ответа — заводит машину и в абсолютном молчании довозит до дома Марины и Вадика. Я выбираюсь из салона сама, Андрей тоже выходит, чтобы проводить до двери. Достаю ключи, долго копошась в сумочке, у меня есть комплект. Нужно просто открыть замок и спрятаться за калиткой. Там будет спокойнее. Мы просто отдалимся друг от друга, и я наконец подумаю обо всем в полной тишине.
— Я заеду за тобой в одиннадцать, — говорит Андрей, когда я открываю калитку. Та натужно скрипит, я поджимаю губы, таращась в одну точку.
Будь во мне чуть больше наглости, я бы предложила Андрею поехать одному к своим родителям. Вот так запросто, без всяких угрызений совести. Но у меня быстрее язык отсохнет, чем я это произнесую
— Тебя не пропустят на КПП, — улыбаюсь, находя отличную причину не ехать.
— Я договорюсь с Вадиком.
— Это нечестно.
— Ночевать на другом конце города, когда муж вернулся из командировки, тоже нечестно. Все, Диана, не пытайся ничего придумывать. Завтра едем к твоим. Постарайся сегодня себя не грузить. Если захочешь поговорить — звони в любое время.
— Спокойной ночи, Андрей, — прощаюсь и в полной уверенности, что ни за что не позвоню мужу, спешу к дому, на крыльце которого загорается свет.
Глава 9
После бессонной ночи утром я еле поднимаю себя с кровати. Организм требует еще как минимум четыре часа сна, но я уже на ногах. Высушила и уложила волосы, нанесла легкий макияж и выбрала самый целомудренный свой наряд — белый свитер с высоким горлом и свободные брюки.
С девяти непрочитанным болтается сообщение Андрея о том, что все в силе и он будет вовремя. Там еще пожелание доброго утра и вопрос, как я. Наверное, я поэтому и не отвечаю. Черт знает, как я. Сегодня тучи в моей жизни не такие густые и огромные. О солнечных проблесках говорить пока рано, но графитовые будни сменились светлой серостью.
Утром все кажется не так печально, как было вчера. Да, больно. Да, сложно смириться с буйством эмоций, но где-то глубоко в душе разгорается крохотный огонек надежды. Я, наверное, наивная до ужаса, раз верю… хочу верить Андрею.
Взяв телефон, иду на кухню. Там Ринка суетится, жарит сырники. Запах фантастический, сразу в животе урчать начинает. Вадим стоит за спиной Марины, обнимает ее, гладит круглый живот. Совсем скоро узнаем, кто там — мальчик или девочка. Они меня не замечают, и я улыбаюсь. Слезы на глаза наворачиваются: я счастлива за сестру и одновременно печальна, что меня подобной радостью не наградили. Вадим что-то шепчет ей на ухо, Ринка улыбается, даже посмеивается. Я ощущаю себя лишней на этом празднике жизни. Они должны делить такие моменты на двоих, не думая, что я в любой момент могу нарушить их уединение.
— Накрой пока на стол, Вадь, — Марина уворачивается от очередного поцелуя и, улыбаясь, переворачивает сырники. — Тарелки, вилки, — мягко подсказывает мужу. Я каждый раз удивляюсь, что моя сестра-оторва стала такой нежной женщиной в браке. Иногда, конечно, она вспоминает о своей истинной сущности, и тогда Вадиму приходится несладко.
— Доброе утро, — решаюсь подать голос, хоть и неловко мнусь в дверях.
— О, привет, Ди, садись, почти все готово, — она взмахивает рукой.
Я забираю из рук Вадима тарелки, расставляя их по местам, разливаю по креманкам варенье и сгущенку, которые стоят на краю стола.
— Я завтра поговорю с Русланом и попрошу его освободить квартиру. Не хочу вас больше стеснять, — произношу твердо. Я думала об этом со второго дня. Люблю свою сестру, но не могу злоупотреблять гостеприимством.