Закрываю глаза и глубоко дышу. Хватит. Просто хватит думать о том, что Ангелина в чем-то лучше. Не лучше. Мы совершенно разные. Я не безбашенная девчонка. Она вообще ни капли на меня не похожа. Я запрещаю себе думать об Ангелине до конца вечера. Не хочу, чтобы она портила праздник.
И не хочу, чтобы стояла между мной и Андреем.
Успокоившись, умываюсь еще раз. Смотрю на часы. Меня нет уже десять минут. Скоро забьют тревогу и отправятся на поиски. Удивительно, как папа еще не позвонил.
Распахнув дверь, едва не сталкиваюсь нос к носу с Андреем. Он улыбается приветливо, сам румяный после бани, пышет жаром, даже свитер не надел — стоит передо мной в одной футболке, которая ему, кажется, маловата, потому что в плечах муж растет после каждой командировки.
— Тебе ванная нужна? — спрашиваю, растерявшись.
— Ты, — хмыкнув, Андрей в одно движение обхватывает меня за талию, подняв над полом.
Он заводит нас в комнату, которая раньше была моей, и щелкает замком. Мы здесь иногда ночевали, когда приезжали на праздники к родителям. Мы ориентируемся на ощупь. Андрей, кажется, принципиально не включает свет, но нам хватает уличных фонарей — эта сторона дома ближе всего к дороге, и здесь никогда не бывает полной темноты. Он не спешит отпускать меня, так и держит. Знаю, что ему вообще не в напряг. Я когда-то кричала, что я тяжелая и не надо меня таскать на руках, так муж посмеялся, сказав, что я даже не половина от его рабочего веса.
Я все-таки шевелюсь, пытаюсь выбраться. Андрей отпускает легко, просто придерживает, чтобы снова подхватить в любой момент. Отхожу от него на два шага, приваливаясь спиной к стене. Тяжело быть так близко. Я пока еще ни в чем не разобралась, чтобы позволять мужу так себя зажимать.
— Что с тобой, Ди? Ты сегодня сама не своя, — Андрей не шевелится, только взглядом жжется, хищно выхватывая каждое мое нервное движение.
— Устала. Домой хочу, — пожимаю плечами. Морозов улыбается, а я не сразу понимаю, что назвала его квартиру домом. Это чувство, наверное, не стереть. Там, в двушке, в которой мы делали ремонт своими руками, мне живется лучше всего.
— Это все?
— Да.
— Значит, не будешь рассказывать? — напирает. Сокращает на шаг расстояние между нами. Я давлюсь воздухом. Внутри все сводит от волнения. — Серьезно, Диана, продолжим играть в молчанку?
— Ты о чем?
— Об Ангелине, блядь. Ты правда считаешь, что я должен узнавать обо всем от кого-то другого, а не от своей жены? — Андрей бесится, сдерживается, чтобы не шуметь и не привлекать внимание, хотя нас не услышат, даже если мы будем орать. Внизу играет музыка и не стихают разговоры. — Почему ты не рассказала сразу? — смягчается. Сжимает кулаки и начинает глубоко дышать.
Я же едва успеваю хватать ртом потяжелевший воздух. Меня трясет то ли от обиды, то ли от злости, то ли вообще от злой обиды, которую я глотаю весь вечер.
— Когда?! — беспомощно всплескиваю руками. В глазах печет. Кусаю губы. Нельзя плакать. Хватит уже, и так выплакала целое озеро. — Когда мы были в машине? Или сразу, как приехали сюда? А может, надо было с тобой в парилке закрыться, веником тебя побить и попутно сказочку рассказать, как какая-то прошмандовка слезно упрашивала меня с тобой развестись, потому что ждет твоего ребенка? — подаюсь вперед. Мне хватает секундного взгляда глаза в глаза, чтобы умереть и родиться заново. Закрываю лицо руками. Невыносимо все это терпеть и переживать раз за разом.
— Сразу, Диана. Сразу обо всем надо было рассказать. А лучше вернуться в офис и позвонить. Я бы приехал и разобрался. В следующий раз так и делай, пожалуйста.
— В следующий раз? — мои руки безвольно падают вдоль тела. Я смотрю на мужа, не понимая, что он несет. Бред какой-то. — Мне, может, подружиться еще с этой девочкой? Ты вообще себя слышишь, Андрей?
— Я — да. А вот ты меня не слышишь, — рявкает в капитанском стиле, только на меня эти приемчики не действуют, и Морозову приходится смирять свой пыл. — Я не могу отвечать за ее действия, Ангелина даже не моя подчиненная. И пока ты в очередной раз не наговорила ерунды, сразу скажу, что она не от меня беременна. Возможно, от Руслана, он с ней шашни крутил, но выводы делать еще рано.
В кармане звонит телефон. От подсветки дисплея приходится щуриться. Папа. Хочу отключиться, но Андрей забирает из моих рук мобильный и принимает вызов. Он просит еще десять минут, и мой отец соглашается. Может, они успели что-то обсудить, пока я была в доме?