Техноадепты, стоящие за вспомогательными пультами управления ниже, попытались бросить свои когитаторы и сбежать, но у них на пути появился ЛаХэйн, яростными пинками погнавший их обратно.
- Трусливые болваны. Сейчас нельзя бросать работу. Я приказываю вам вернуться на места и начинать активацию!
С неохотой они подчинились приказам, и пока вокруг бушевала перестрелка, скрежет зубьев древних механизмов начал эхом разноситься по всей зале. ЛаХэйн наблюдал за тем, как в одной из широких стен инженерной образуется вертикальная расщелина по всей длине, медленно расширяясь и высвобождая вишнево-красный свет. Толщиной в несколько метров двери распахивались, позволяя обильному потоку иссушающей жары ворваться внутрь, ибо по ту сторону дверей было открытое горло центрального вулканического кратера Цитадели Пустоты, в котором бурлили вязкие потоки горной магмы.
Кольца древнего механизма начали нагреваться от румяного зарева, набирая скорость под увеличенным притоком энергии, идущим из геотермального отверстия. На миг ЛаХэйн забыл про окружавшую его ярость сражения и ощутил как внутри него разгорается детский восторг.
- Боже Император милостивый – это работает! – его глаза заблестели, дьякон изобразил знак аквилы и смазал элементы управления своего пульта из пузырька священной мази. Он поднял взор, едва способный сдержать слезы радости, когда вращающиеся металлические слитки внутри кружащихся колец начали соединяться в одно целое. Вращаясь, они соединялись во что-то, что являло собою не что иное, как трон. ЛаХэйн работал тем временем с панелью управления, водя над ней пальцами в совокупных движениях, которые были его персональными ритуалами.
- Да, - кричал он, - наконец-то исход всех этих событий воплотит себя. Как и было предсказано, как и должно было случиться!
Железный трон сформировался во вращающемся жаре слитком сияющей белизны, и черный камень пошел трещинами от источаемых им волн энергии. Жрец спрыгнул вниз и устремился к трону, благословенное лучеиспускание которого окутало его теплым, мягким облаком.
Он был на расстоянии вытянутой руки, когда хлыст огня стеганул его. Огненная полоса пси-энергии хлестнула ЛаХэйна сзади, прямо под грудную клетку. Она прошила его насквозь и вышла наружу в фонтане кровавой дымки, расплавив его кости и обжегши мясо. Дьякон свалился на базальтовый пол. Выражение разочарования на его лице затмило выражение боли.
Вон приблизился, издав неодобрительный возглас.
- Твоя беда в том, что ты всегда тянешь до последнего, Виктор.
Псайкер взмахнул рукой, и очередной порыв огненных струй сорвался с его пальцев, поразив ближайшего к нему техноадепта. Пока он отвлекся от жреца, ЛаХэйн попытался протащить себя по каменному полу.
- Нет-нет. Уже слишком поздно. У тебя был шанс.
- Не… готов… - простонал дьякон. – До… этих пор…
- Это то, что я и хотел знать, - показал зубы Вон. Он поднял взгляд, облизнув губы. – Так это оно? Пси-устройство Невы? Машина, что сделает меня богом?
- Нет…
- О, да, - возразил Вон, - и раз уж я сейчас очень великодушен, то позволю тебе прожить достаточно долго, дабы увидеть то, как это случится, - оставив ЛаХэйна позади, он направился прямо в сияющий ореол. – Прощай, Виктор. И спасибо, - он опустился на стальной трон, дрогнув от ощущения силы.
Лежащий на своем месте жрец перевернулся и с трудом приподнялся.
- Ах. Нет, дорогой мой мальчик. Это… Это мне следует поблагодарить тебя!
Сперва на лице псайкера сформировалась неуверенность. Затем он открыл рот, дабы что-то ответить, но трон начал втягивать его в себя, окутывая плоскими листами горящего металла.
Вон закричал, но его уши заполнил не собственный крик, а смех ЛаХэйна.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Грохот орудийных выстрелов донесся до них, звуки бессмысленного сражения последних защитников инженерной залы заполнили адский коридор, ведущий от погрузочной платформы фуникулеров. Мрачнолицая Мирия провела своих сестер через искореженные остатки железных дверей. И когда они оказались непосредственно в пещеристой зале, то узрели сам источник излучения кроваво-красного света. Кружащиеся над разорванными останками мертвых кормильцев, над убитыми заключенными-пирокенами и над золотым выступом командного пульта управления, огромные движущиеся кольца механизма вращались одно в другом, противореча всем законам гравитации. Мирия и остальные женщины едва не раскрыли рты при виде машины. Громоподобные раскаты белой энергии, потрескивающей вокруг нее, завораживали. Витками актинической лазури на поверхности колец появлялись полосы текста на Высоком Готике, отделяясь и плавая в воздухе подобно кружащей на ветру листве. Из сердца невероятного сооружения, где двигались изменяющиеся слитки металла, доносился грохочущий пульс, с каждым ударом которого Сороритас слышали пронзительные человеческие крики.
Вон.
Его голос пробрал ее до мозга костей. Не было никакого высокомерия, не было никакой бесчеловечной самоуверенности, которою она ожидала от псайкера, напротив – он истошно кричал в ужасе, словно саму его душу вырывали из тела.
Открытый дымоход вулкана иссушал воздух обильными потоками горячего пара, обжигая их незащищенную кожу и испаряя покрывающие ее капли пота. Мирия встряхнула головой, сбрасывая вызванный видом фантастической машины морок, и окликнула своих сестер. Те, моргнув подобно медлительным ящерицам, неспешно отреагировали.
- Верити, Изабелла, останьтесь тут. Кассандра и я пойдем к… к устройству… - Мирия проверила аккумулятор своего плазменного пистолета и нахмурилась. Оружие было практически израсходовано.
- При всем уважении, - возразила Кассандра, - нам нужна каждая дееспособная рука, - она обвела жестом разбросанных повсюду мертвецов. – Малым числом мы лишь разделим их участь.
- Верно, - поддержала Изабелла. – Я не собираюсь стоять позади и наблюдать. Госпитальер позаботится обо мне, если со мною что случится.
Мирия глянула на Верити.
- Ты согласна, госпитальер?
Однако золотоволосая женщина, словно околдованная, глядела на машину.
- Смотрите, - сказала она, указывая рукой. – Дьякон…
Старшая сестра услышала донесшееся до нее эхо голоса ЛаХэйна, и ее лицо побледнело.
- Боже-Император, нет… Только не это… Он уже начал, - она побелела. – Мы опоздали!
- Выпусти меня! – прокричал псайкер, чувствуя как каждая клетка его тела наполняется энергией, вливающейся в него из самого варпа. – Сила…
- Сила? – передразнил ЛаХэйн, подтягивая себя к вершине своего пульта управления. – Но не этого ли ты и хотел, Торрис? Сила, лежащая за гранью любой алчности, сила, что позволяет насиловать, убивать и грабить по всей галактике? Вот и ощути ее в полной мере.
Вон закричал в агонии, продолжая биться в сформировавшемся куске металла, что удерживал его в вращающихся кольцах.
- Поделись со мной своими ощущениями, человечек, - произнес дьякон, вглядываясь в полное боли лицо своего бывшего ученика. – Каково это – быть сосудом, слишком малым для того, чтобы вместить в себя невероятную мощь эмпирея? – он рассмеялся. – Мучения, должно быть, неописуемы, - он передвинул рычаги и лимбы, бездействующие уже десять тысяч лет, смещая громадные двигатели залы. В свою очередь, приток пульсирующей энергии, пребывающей из озера бушующей магмы внизу, увеличился, подпитывая алчущий древний механизм.
- Какой же ты глупец, Торрис, - сказал жрец-лорд. – Я почти разочарован, что мне удалось вернуть тебя этим способом. Знаешь, а ведь в глубине души я на самом деле надеялся, что ты окажешься лучше меня. Наверное, подобного рода надежды испытывает любой учитель, не так ли? Что их одаренный ученик в один день превзойдет их?
- Ненавижу, - выкрикнул Вон. – Изверг, - он попытался сконцентрировать огонь в своем разуме, но каждая унция еще не сотворенного огня, что он смог собрать, тотчас была впитана яростными белыми разрядами, окружающими его.
- Ох, ты причинил мне боль, - ответил ЛаХэйн, держась за вполне реальную рану в его животе. - Но больше этого не повторится. Ты как блудный сын, растративший впустую свою никчемную жизнь и вернувшийся к своему отцу. Ослепленный жадностью, своей глупой жаждой анархии. Ты даже ни разу не задумался о том, что это всего этого хотел я! – выкрикнул он. – Ты здесь, потому что я позволил тебе прийти, мальчишка. Я отвел руку Сороритас на Грумбрижде, я позволил тебе добраться сюда и завести свои глупые игры с Шеррингом!