– Вчера было 21 ноября. Я на работе закончил отчёт, дату эту раз десять ставил, я помню. Поехал домой, зашёл в магазин, на обратном пути встретил вашу дочь. Она была легко одета, я привёл ее к себе, согрел, вызвал такси, отправил сюда.
– Нет! Этого быть не может!
Ирина Владимировна начинала от слёз переходить в рыдания. Я помолчал. Потом негромко добавил:
– На ней платье было то же что сегодня. Мы его испортили, вино пролили на подол.
Она кинула на меня секундный взгляд.
– А ещё она у меня забыла вещи, утром написала в ватсап, просила привезти.
– Ка.. Какие вещи?
– Упаковку с чулками и туалетное мыло. Правда про мыло она написала что уже не нужно, уже купили.
Мать Веры разрыдалась и выбежала из комнаты. В дверном проёме стоял мужчина, видимо отец Веры.
– Я сегодня утром как раз за мылом ходил. Мы его сразу не купили, всё забывали.
Мужчина достал из холодильника бутылку водки, разлил по стопкам. Выпили. Он продолжил:
– Когда жена Верочку одевала вчера, у неё стрелка пошла на чулке. Не стали менять, не было других.
Я взял бутылку без спроса, налил себе, выпил, он понимающие посмотрел, повторил мои действия.
– Но как же сообщения? Она ведь писала мне сегодня.
– Не знаю сынок, телефона при ней не было. Может подобрал кто, может выпал да так и валяется где-то.
Меня начало кружить. От выпитого, от непонятности происходящего. Силы начали понемногу уходить. Уже наверное полушепотом я спросил:
– А платье? Я видел её в нем. И пятно. И вино. Красное, сухое. Она сказала что его любит, а кто-то опять сладкое купил.
Мужчина молча встал и направился в зал с покойницей. Я поплелся следом. Он подошёл к девушке, откинул простынь которая накрывала её до пояса, в глаза бросилось яркое багровое пятно на белоснежной ткани одежды.
В углу комнаты стояли бутылки с алкоголем. Отец Веры взял в руки вино, изучил этикетку, пошёл в прихожую одеваться.
– Ты куда? – Ирина Владимировна наконец немного успокоилась.
– Ира, я в магазин, вина куплю.
– Но есть же.
– Вера такое не любит.