- Я с вами пойду.
- Тётя Мила, нет! А я как же?
Вера смотрела на Милу, а в глазах уже начинали блестеть слёзы.
- Нет, Мил. Нельзя тебе с нами. И не потому, что опасно, а потому, что они тут без тебя пропадут точно. Хватит причитать. Вы все знаете, на что мы способны. Я в одиночку туда ходил, а Ваня мне только подмогой станет, да и веселей вместе то.
- Веселей им. Мужики, вот я работал с вами бок о бок. С тех самых пор знаю, что вы оба те ещё обалдуи, но чтоб настолько. Хотя, дело ваше. Уж я то знаю, что коль решились, то отговаривать бесполезно.
- Именно. Бесполезно. Это я Толяну предложил идти. Он не хотел сначала, потом решился. Кстати, чего это вдруг?
- Родительский дом.
Этих двух слов хватило, чтобы все поняли, что меня сподвигло на такую авантюру.
- Ну, раз так, то я препонов чинить не собираюсь. Как решат остальные, - это уж их дело.
Из всех собравшихся самой ярой противницей похода стала конечно же Мила. Мало того, что с собой не берём, так она же у нас хранительница очага. Сама собой взяла на себя обязанность беспокоиться о каждом.
Через неделю мы стояли посреди лагеря в полном сборе. Запасов сушёной рыбы и мяса на пару месяцев могло хватить. В самодельных санях лежал походный шатёрчик и походная же складная печка. Мы, пока ещё не надев лыжи, ждали, когда подтянутся все, чтобы проводить. Как всегда - не хватало пацанов и Веры с Талкой.
Появились эти хулиганы и хулиганки лишь через полчаса, когда их уже собрался идти искать Андрюха.
- Дядь Толь! Кирюха вот такую рыбину выловил! Еле дотащил! И Талке понравилась, значит кушать можно!
После такого счастливого возгласа даже ругаться охота пропала. Вера подошла, я поднял её на руки и прошептал на ушко:
- Ты главное себя береги и Милу, хорошо?
Вера немного отпрянула, посмотрев мне прямо в глаза и серьёзно ответила:
- Обещаю, дядя Толя.
А глаза у неё были точно такие же синие, как и у Милы.
Уже надев лыжи, мы едва развернулись на выход, как сзади меня кто-то тормознул за полу бушлата.
- Вот так прямо и собрался уйти?
Обернувшись, увидел Милу. Остальные стояли немного подальше толпой, ооочень стараясь не смотреть в нашу сторону. Даже Иван деликатно смотрел вдаль.
- Нет. Просто так теперь точно не уйду.
Я потянулся к её губам, но в последний момент перенацелился на щеку, куда и поцеловал, при этом, однако крепко обняв одной рукой.
- И это всё?
- Это - гарант того, что я вернусь и будет большее.
- Вот ты зараза, Анатолий батькович!
Но я уже не слушал. Посмеиваясь на пару с Иваном, мы двинулись в путь.
***
- Вон сиськина с попкиной. Давай, ещё столько же и на ночёвку. как думаешь?
- А никак не думаю. Это ты тут ходил, да места примечал, а не я. Горы поди Саня назвал?
- Он самый. Да они и соответствуют названию.
Ещё через двадцать километров, когда уже практически ничего не было видно, над сугробом возвышался небольшой шатёр.
- Ну. Понял теперь, как она к тебе?
- Понял, чего тут не понять. Говорю же, заметил сразу.
- Вернёмся, женим вас.
- Это как это женим? ЗАГСов нет, церквей тоже, да и вроде среди нас верующих не осталось.
- А мы по-своему. По-братски. И чтобы первенца в мою честь, а коль девчушка, то сами придумаете.
- Не загадывай наперёд. Сам знаешь, что нельзя, иначе всё наперекосяк пойдёт.
Мы шли уже вторую неделю. Вот уже показались приметные леса близ Первоуральска, когда, вдруг Иван вскрикнул и пропал.
- ВАНЯ!!!
Я как мог быстро подбежал к месту, где он был ещё секунду назад и увидел буквально чёрную дыру, ибо в провале не было видно дна.
- ВАНЯ!
Чуть не срывая голос, я кричал в эту дыру, но всё тщетно. Не верилось. Не хотелось верить, что вот так быстро и всё...
Сидя около ямы, я пытался унять слёзы, но эти заразы всё равно рвались наружу, когда сзади меня окликнул знакомый голос:
- Толь, помоги.
Обернувшись, я увидел Ивана, который кое-как пытался ползти в мою сторону, но за ним тянулся кровавый след.
- Вань, чё случилось то? Ты провалился, я уж думал, всё.
- А и так всё, Толян. Брюхо я пропорол. Не ходок теперь, да и не жилец, наверное.
- Ты пургу не гони. Ща глянем. Ложись на бок.
Иван лёг на бок, я как мог развязал полы его бушлата, попросту ножом взрезал оставшуюся одежду и обомлел. У Ивана была практически полностью вскрыта брюшная полость.
- Ты на что так напоролся то?
- Пока падал, там то ли арматурина, то ли сучок дерева торчал, вот и попал.
- Ааа, чёрт. Мы же вроде по дороге шли. Откуда тут провалы то?!
- А дороги по-твоему не помяло? Ты мне скажи: хана?
- Прости, Вань. Да. Даже если зашить.
- Нашим передай, что всех люблю. Верку расцелуй с Милкой. Пацанов обними за меня и карабин мой им отдай.