Ник весело щурился, не глядя на пацана, а вперёд, в сторону лагеря.
— Ник, да когда я врал то? Даже жар немного был.
— И Миле ничего не сказал, как всегда?
Это спросил уже Иван, строго глядя на парня.
— Дядь, Вань. Не сильно болело, честно!
— Ладно, несильно. Потопали давай дальше. Иди к деду наверх лезь, не мёрзнет ли там.
— Чё я как маленький наверх то? Я сзади толкать буду.
— Дело твоё. Толкай, только не отставать.
Снова натянулись канаты и волокуши, нагруженные горой древесины почти на три метра в высоту, медленно сдвинулись с места.
***
— Здравствуй, родная!
Андрей расставил руки в стороны, ловя пытающуюся бежать к нему девчонку, но проваливающиеся пусть и в утоптанный снег валенки не позволяли ей разогнаться до полной скорости, отчего она неуклюже просто быстро шагала своими маленькими ножками навстречу мужчинам, но заранее прицеливаясь только на одного из них с криком:
— Деда Андрей вернулся!
Все радостно улыбались, глядя на эту картину.
— Ну что, нормально всё?
Иван подошёл к Миле, слегка обнимая её одной рукой.
— Нормально. Спасибо, что живые пришли. Сами то как? Здоровы все?
— Да с нами то что сделается? Дед на обратном отставать начал. Пришлось с утра в волокуши сажать.
— А точно нормально с ним?
Мила внимательно, но с тревогой посмотрела в сторону мужчины, у которого на руках сидела что-то счастливо щебечащая Вера.
— Точно, не переживай. Возраст, всё таки, а у нас условия не райские ни разу.
— Милаха, красавица! Рада видеть то хоть?
Саня тоже подходил к ним, улыбаясь во все тридцать два. Мила, сделав вид, что не обратила внимания на то, как он её назвал, несмотря на то, что всё время его за это ругала, посмотрела на него, улыбаясь и сказала:
— Конечно рада. А то сами не знаете, каково нам тут, пока вы ходите.
— Весело, наверное. Жратвы то меньше готовить, чай, да и снег можно почти не кидать.
— Не покидай тут. К вечеру полностью под ним скроемся.
Мила подошла к каждому участнику похода, приветствуя, справляясь о состоянии здоровья и приглашала идти в центральный шатёр.
Всего шатров было три, но этот был возведён первым, однако всем в нём было тесно и в первое время приходилось часто выходить на охоту, чтобы было больше шкур. Сейчас с этим проблем не было и вовсе.Шкурами шатры были покрыты даже в два слоя, чтобы лучше держали тепло.
Оттянув волокуши с лесом на место, где они всё время стояли, народ стал стягиваться к шатру.
— Дядь Вань. Рыбы что-то совсем мало. Вчера вообще ни одной не поймали. Поклевала только и всё.
Иван посмотрел сначала на Милу, затем на Кирилла и спросил:
— Это понятно. Во сколько вот вы пришли то с рыбалки этой?
— Вовремя, дядь Вань! Волки еще не выли даже!
— Волки, говоришь. Талка вас от волков не спасёт, если что. Три наряда.
Кирилл понурился, но в душе ему полегчало. Обычно за рыбалку без разрешения и позднее возвращение они получали все семь нарядов, а как-то раз, в особенно сильную пургу, они с Мишкой не могли откопаться, до того завалило. Даже Талка, понимая ситуацию, им помогала тогда. За тот раз они целый месяц дежурили. Это означало помогать Миле с кухней, постоянно следить, чтобы была вода и накидывать валки в метель.
— Деда, ты Кирьке скажи, чтобы он в следующий раз и на меня лопату взял, а лучше сделай мне маленькую, а то пока он копает, мне скучно. Талка в снег зарывается, или на валках скачет.
Андрей попивая горячий чай из разных трав, довольно щурился, сидел недалеко от печки и радовался, что их поход пока что окончен, сам он жив и почти здоров.
— Ну, родная. Маленькая ты ещё, чтобы тяжёлую работу делать. Вот через годик может и сделаем.
— Ты же сам говорил, что когда маленький был, со взрослыми ещё в шесть лет на покосы ходил и снег у дома чистил!
— Ну так то когда было то? Тогда и снега так не валили и метели не часто были, да и зверья никто не боялся. Это зверьё боялось в деревни заходить.
— А расскажи про рысь?
— Так ведь уже не раз рассказывал.
— Да интересно очень. Почему сейчас не приходят?
— Сейчас и не надо, чтобы приходили, Верочка. Зверь сейчас злой, голодный часто.
Дед снова вспомнил, как он, в юношестве возвращался домой с зимней рыбалки и услышал сзади лёгкий шорох снега. Резко обернувшись он увидел молодую рысь, которая, подняв лапу для следующего шага, уже поняла, что её слежка провалилась и теперь не знала, что ей делать. Нападать на странного вкусно пахнущего рыбой зверя, или нет. Андрей и сам то застыл то ли от страха, то ли от удивления, что так близко к дому рысь бегает. Он ей сказал тогда: «Иди отсюда. Пристрелят ведь.»
Но рысь, усевшись на пятую точку, с интересом разглядывала его, поблёскивая жёлтыми глазами с круглым зрачком. Красивая, пятнистая, с чёрными кисточками на ушах, она настолько заворожила Андрея, что он решил с ней поделиться. Достал из рыболовного ящика одну небольшую рыбину, кинул её в сторону кошки и стал наблюдать. Та принюхиваясь к воздуху, вдруг ещё вкусней запахнувшему, растопорщила уши и усы и начала, крадучись и не отрывая глаз от рыбака, подходить к рыбе. Андрей замер истуканом, боясь спугнуть зверя, а чем ближе тот подходил, тем больше он убеждался, что это ещё совсем котёнок, едва оторвавшийся от матери, а значит, с охотой у неё пока не лады. Рысь подошла к рыбе, недолго обнюхала её и, резко схватив в зубы, быстро, длинными прыжками ускакала в сторону леса, но, не отбежав далеко, улеглась в снег и начала трапезу, довольно жмурясь на солнце. Юноша, радостный от того, что всё обошлось: и доброе дело сделал и зверь не напал, снова закинул на плечи ящик, бросил последний взгляд в сторону довольной кошки и потопал дальше по тропинке.