Карканье казалось чересчур громким и жутким. Хотя ни одной вороны он не увидел за время подъема к монастырю Северной Звезды.
– Костус Абдемский, – прочитал Род каменную скрижаль. – Сей святой во Вторую Эпоху вырастил первый урожай клубней под землей и спас от голода города Зевару и Гровд. Решением Верховного Прелата Яргана Первого причислен к ложе святых. Да славится имя его в веках! Поправка. Хранящиеся в монастыре Северной Звезды кости не принадлежат и не принадлежали Костусу Абдемскому. Останки захоронены. Население монастыря препровождено в Дауэсфорст со всем подобающем уважением. Монастырь закрыт.
Вдали вновь послышалось зловещее карканье.
Это привело Ловкача в чувства. Он протер глаз и еще раз перечитал надпись.
– Закрыт… Закрыт?!
Под скрижалью было жирно выведено то ли углем, то ли дегтем, который не покорился даже непогоде:
«Прелатских шпионов – взашей!»
«Зевара-Гровд – без протектората!»
«Лжецы!»
Род огляделся. Некогда во дворе монастыря цвел яблоневый сад, теперь деревья засохли, запаршивели. Истрескавшиеся каменные плиты скрыла сухая листва.
– Норгрим… что это, Норгрим? Твою мать. Какой же ты ублюдок. Подлый, гнусный, конченный ублюдок.
Парень привалился спиной стене и опустился на пол. Одежда казалась особо неудобной, голод терзал желудок, усталость разливалась по телу, не давая даже пошевелиться. Проглотив слезы, Род достал две последних бутыли. На дне одной плескалась микстура от усталости, а во второй хранился яд.