Род предпочитал, чтобы его будущее зависело исключительно от него самого, но трезво оценивал силы и понимал, что хвататься нужно даже за маломальский шанс.
В этот раз девушка в замызганном дорожном платье принимала их не в голубятне, а на крыльце избы. Хотя, избой эту громадину язык не поворачивался назвать. Дом. Крепкий и внушающий уважение. За плетнем разбили лагерь Волки Фарса.
Генк заметно нервничал. То ли близость носительницы глифа его смущала, то ли просто пока не мог понять, что происходит. Ловкач и сам бы не на шутку разволновался, не повстречайся чуть раньше с Торадом и его хозяйкой.
Вечерело. Видимо, хранители глифа только-только откушали, поскольку сидели за столом на веранде в весьма живописных позах и попивали вино. Такки сняла сапоги и положила ноги на перила. Никаких норм поведения для нее не существовало. Зато холеный мужик о чем-то негромко судачил с бледнокожим человеком в необычной одежде.
– Тонзура на башке… Да это же очумевший монах!
– Чего? – спросил шедший впереди Торад.
– Да ничего, ничего. Это я так, сам с собою…
Монах выглядел утомленным, носил на левой руке перчатку и часто прикладывался к чарке с водой. Его собеседник явно предпочитал что-нибудь покрепче и подороже. К тому же не без аппетита лопал жареную свинину, макая каждый кусочек в плошку с толченым чесноком.
– Который из них лекарь? – смахнув с губ жир, поинтересовался Ахель.
– Вот, – лысый воин толкнул парня в плечо, – Генком кличут.
– Где учился?
– В Дескападе, – быстро ответил лекарь.
– Ну, такое… – Такки скривилась и покачала растопыренными пальцами. – Могло быть и лучше. В нашем случае церковный лекарь был бы полезнее.
– А могло и хуже, – усмехнулся Ахель.
– Факт. Не коновал.
Род пока ничего не понимал. Он был далек от дел хранителей глифов, и все, что знал про них, напоминало либо сказки, либо бредни, но в одном истории сходились – то, чем занимаются хранители, очень важно для Айервея.
– На кого ты учился? – мягко спросил Норгрим. – В Дескападе ведь несколько школ?
– Зельевар. Четвертый ранг.
– Слишком молод для такого ранга, – Ахель покосился на монаха. – Врет, как по-вашему?
– Вряд ли, – отмахнулась Такки. – Он заделал дитенка одной важной особе, а какого-нибудь занюханного травника к благородной семье на полет стрелы бы не подпустили. Сложно поверить, что вчерашнего выпускника Дескапады удостоили подобной чести.
– Я хорошо учился, по праву получил ранг и добрые рекомендации! – не без гордости ответил Генк.
– Ух ты какой! – девушка рассмеялась. – Настоящий мастер, так?
– Так.
– А в Дескападе не учат, о настоящий мастер, держать свой стручок в штанах и не тыкать им во все, что движется? Даже если это что-то движется к твоей кровати и смазливое до спазмов в яйцах?
Лекарь покраснел и уставился на грязные носки ботинок. Видно, подбирал слова для достойного ответа, да так и не подобрал.
– Ладно, хватит, – Ахель вновь уделил внимание мясу. Нож заскрипел по керамике. – Вот что, лекарь. Ночью пойдешь не к стене, а к местному травнику. Нам нужно с десяток припарок, бочонок соленой воды и что-нибудь вроде чесночных амулетов. Материалы уже передали твоему коллеге, хватит с запасом. Список у него же. Считай это платой за спасение. Если завтра отыщем глиф – к вечеру будешь свободен. Не управимся – еще денек придется повпахивать на нас. Уяснил?
Генк кивнул.
– Вот и замечательно. Можешь прямо сейчас направляться к собрату. Работы там непочатый край.
– Торад, – позвала Такки, – отведи юнца и возвращайся.
Род остался один. На него с крыльца смотрела довольно влиятельная троица, и под их взглядами сделалось неуютно.
– Вы уверены? – Норгрим растирал руку в перчатке. Щеки и лоб монаха блестели от пота.
– Не до конца, – ответил Ахель. – Невозможно знать наверняка, но этот действительно подходит.
– Вид у него измученный. Может, ему стоит отлежаться пару дней?
– Некогда, брат монах. Он должен быть с нами там завтра. Чтобы стать участником спектакля, который будет разыгрывать до смерти.
– Не сочтите за дерзость… – Род сделал шаг к крыльцу. Дорогу ему тут же заградил воин с топором наперевес. Ловкач замер и примирительно выставил перед собой ладони. – Не сочтите за дерзость, но можно ли узнать, о чем, собственно, идет речь? Я бы не стал перебивать вас так нагло, но в вашей беседе фигурировал я сам и слова «стать участником», «до смерти»…
– Складно говорит, – оценил Норгрим. – Не по-простому.
– Он бастард. В детстве служил при дворе короля Эрбанада Третьего. Пажом, – Такки зевнула. – Потом его вышвырнули за мелкие кражи, предварительно отходив кнутом. С тех пор появлялся то тут, то там, проворачивал мелкие делишки. Говорят, один из лучших мошенников нашего времени.
Род взглянул на неопрятную девушку другими глазами. Кто она такая? Откуда знает про его столичное детство? И что еще ей известно? Ловкач не был святошей и за многие проступки давным-давно должен был украсить своим исклеванным птицами трупом шибеницу…
– Повезло, что удалось умыкнуть его, – Ахель похлопал девушку по плечу. – Иногда ты бываешь просто бесценным союзником.
Такки хохотнула.
Тем временем вернулся Торад. От него пахло лекарствами и гарью. Подойдя к столу, воин поставил на столешницу тугой матерчатый сверток.
– Что это? – спросила Такки.
– Припарка от боли в суставах и мышцах.
– Уже?!
– Уже.
Норгрим покачал головой.
– Слишком быстро даже для его ранга. Лекарь не так прост, как хочет казаться.
– Вот в этом даже не сомневайся, дружок, – Такки встала и облокотилась об перила. – Знаете, почему его не прибил граф? Не захотел собственноручно гробить такой талант. Этот Генк вылечил графского первенца от язв на коже и жидкой крови. Раньше, стоило сопляку порезаться, кровотечение не унималось часами. Язвы должны были его попросту убить, но лекарь поставил доходягу на ноги.
– Ну и ладно, – Ахель встал из-за стола и отряхнул штаны от крошек, – разберемся с ним после того, как заберем Глиф. Сейчас предлагаю немного отдохнуть. До темноты есть время, а мы и так весь день на ногах.
– Поддерживаю, – Такки сбежала по лестнице и остановилась перед Родом. Придирчиво оглядела, закусила губу. – Нет. Слишком мягкие черты лица, ты мне не нравишься… Торад! Тащи свои кости в голубятню и будь готов дать все, чего попрошу. А ты, Ловкач, должен будешь пережить еще одну ночь у стены. Лично я хочу, чтобы ты выжил, но всякое бывает, так что не зевай.