Пробуждение было тяжким. Род словно выползал из трясины, полной холодных личинок и оживших корней, что так и норовили утянуть обратно. Но он выбрался. Сел в кровати, тяжело дыша и обливаясь холодным потом. В очаге плясало пламя, но комната словно промерзла насквозь. Поежившись, Ловкач стянул со стула чистую ночную рубаху и поспешно в нее залез. Рукава были длинноваты, зато сразу стало теплее. Ткань оказался дорогущей – не иначе кто-то вытащил рубашку из хозяйского сундука.
Парень плохо помнил, что с ним стряслось. Больше какие-то обрывки, мозаичные детали, сложить из которых картину не получалось. Желание убежать, страх, боль, отчаяние, надежда, которая воплотилась в грубого воина с мечом… Торад? Да, Торад. Он спас Рода, одолев чудовище.
Ему вновь сделалось холодно.
Оборотень… или оборотница?
Род сорвал одеяло. Всхлипнув, едва не лишился чувств. Ноги покрывали швы. Кожа позеленела от мазей и притираний, вокруг ран бугрилась корка подсохшей крови. Простынь и одеяло пятнали алые разводы.
Парень опустил голову на подушку и зажмурился. Радовало только то, что не было боли. Не иначе, лекарь опоил маковым отваром.
Внезапно Ловкач вспомнил клыки, с чавканьем вгрызающиеся в мясо, жилы и кости. Словно наяву услышал хлюпающие звуки, с которыми оборотень высасывал из него кровь. В довершение, Род будто снова оказался в том самом сне, где чудовище выло человеческим голосом, от которого хотелось выброситься из окна и свернуть себе шею.
Ловкач не был простаком. Простак никогда не заработал бы подобное прозвище в мире воров! Парень понимал, что его ждет… вернее, что с ним обязательно случилось бы, не приди на подмогу Торад. Оборотница не собиралась жертву съедать, иначе все закончилось бы разорванной глоткой и выжранными потрохами. Она хотела обратить его! Сделать слугой. Он стал жертвой либо ворожеи, либо малефика, и в том, и в другом случае ничего хорошего его не ждало. Ворожеи, как правило, перекидывались лишь раз в месяц, причем звериного в них оставалось гораздо больше, чем человеческого. Они рыскали по лесам и деревням, выискивали жертвы и утоляли жажду крови. Говорят, это продлевало молодость, делая ворожей почти бессмертными. С малефиками было гораздо сложнее. Род знал о них слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы, но помнил одно – малефики находились между миром смертных и Лесом Шу. Их питала та ж сила, что и демонов, поэтому малефиков следовало обходить за тридевять земель или, если имелись силы, убивать. Благо, среди них встречались и такие, что сами умоляли о смерти.
Так или иначе, Род пока не обратился, значит, тварь что-то сделала не так. Либо просто не успела, либо лекарь и Торад вытащили его задницу из громадных неприятностей.
Судя по вялому шуму в деревне – наемники отправились за глифом. И совсем скоро здесь все закончится. Небольшая передышка не помешала бы Роду, хотя в мыслях, скорее по привычке, он уже прикидывал шансы на побег. Именно сейчас Ловкач мог бы беспрепятственно выбраться из деревни и дать деру. Шрамы шрамами, но боли-то нет! Ходить сможет, тем паче, что жилы на ногах оказались не задеты. Но… но. Имелось кое-что, что удержало парня от побега.
Нельзя просто так прийти в монастырь и припасть к алтарю, попросив излечения. Появятся ненужные вопросы. А где ненужные вопросы, там либо ложь, либо честные ответы. В его случае честные ответы сродни самоубийству, а лгать придется слишком много, чтобы объяснить, где он отыскал оборотницу. Да еще и непростую! Второй раз церковники от него так просто не отвяжутся. Особенно теперь, когда его погрызла подобная тварь. Методы инквизиции отнюдь не изысканы… Род вздохнул. Придется дожидаться носителей глифов. Они помогут советом и, если прижмет, снова отобьют его у церковников. А потом можно и раскланяться. Он и так достаточно пострадал.