«Я не мог проспать так долго. – Ловкач сел. Пошевелил пальцами ног – никакой боли. – Неужели уже ночь?»
Ставни были закрыты, в деревне стояла глухая тишина.
Он откинул край одеяла и свесил ноги на дощатый пол. Кожу по-прежнему уродовали шрамы, зато боль исчезла. Парень встал, осторожно придерживаясь рукой за изголовье кровати. Кроме зеркала в комнате вроде ничего не исчезло. Конечно, в деревне хватало ворюг и плутов, а зеркало размером почти в человеческий рост могло стоить бешеных денег, Род и сам при иной оказии мог бы попытаться стащить его и спрятать где-нибудь в лесу. С другой стороны, в комнате имелось немного ценных безделушек и они остались нетронутыми.
Род подошел к окну и попробовал открыть ставни. Затвор не поддавался, словно замерз или заржавел. Парень прильнул к щелке. Увидел часть залитого лунным светом двора и полосу леса, накрытую курчавой шапкой тумана.
Ни огней, ни голосов. Хотя в древне вроде как должны быть кухарки и резники, некоторые охотники и выжившие отребья из амбара. Неужели все ушли?
Ловкач спустился на первый этаж. Огонь в очаге затух, осталась лишь горка золы. На столе стояла плошка жира с фитилем, все свечи и лампы были задуты. Ловкач проверил одну – масла в ней не оказалось.
Странно… как же странно.
Возле плошки лежали трут и огниво. Пришлось попотеть, прежде чем на фитильке заплясало пламя. Оно заставило тени боязливо жаться по углам.
Из одежки Рода ничего не уцелело. Поэтому он отправился в комнату старосты и как следует порылся в сундуках. Тот был мужиком крепким и почти все рубахи на Роде висели излишне свободно. Надев мягкие туфли, парень выбрался на улицу. Удивительно, с каждым шагом он чувствовал себя лучше. Силы возвращались… Род даже не сразу понял, как легко стало управлять пальцами рук – а ведь суставы были изувечены!
Ветер заключил его в ледяные объятия, смахнул со лба пот. От подобных ласк хотелось съежиться и воротиться в дом, к камельку и шерстяным одеялам.
– Эй! – крикнул Род. – Есть кто?
Ветер что-то недовольно прогудел в закутках между домами, в остальном тишина оказалась неподатливой и властной.
Он шел по опустевшей деревне и озирался. Заложил дугу, чтобы обойти погребальный костер, заглянул на кухню и в хижину травника. Побывал в голубятне. Никаких следов людей. Казалось, запустение проникло сюда еще сильнее. Избы выглядели старыми, обветшалыми, амбар и вовсе напоминал мрачный мавзолей, вымоченный дождями.
Пораздумав, Род вооружился вилами. Как костыль использовать их было удобно, да и с рогатиной парень имел дело, так что и отпор дать можно, случись что нехорошее. Затем вернулся на кухню и взял мясницкий нож с широким лезвием. Ловкачу доводилось обращаться с кинжалами и стилетами, он знал, куда сунуть острие, чтобы врагу взгрустнулось.
Затем Род отправился к воротам. Они были заперты, а тяжелый брус, разбухший от влаги, в одиночку вытащить из пазов не удалось.
– Мать твою по темени! – Род грянулся о ворота, но они даже не дрогнули.
Туман тем временем подполз еще ближе к частоколу и первые молочные нити уже просочились сквозь не законопаченные щели. Небо было чистым, луна сияла огромная и красноватая, будто облитая застывшей медью.
Род решил вернуться в дом старосты и набрать провизии. А потом… потом, дождавшись утра за закрытой дверью, отправиться куда подальше. Сил хватает, так чего ждать? Его бросили или, что еще вероятнее, все сгинули в лесах. И сознание, как это частенько бывало, услужливо подсказало выход из безвыходного, казалось бы, положения.
Он отправится в церковь и расскажет про все, что здесь произошло. Без утайки. Почти. Соврет лишь раз: что знает место, куда направились носители Глифа. Его, ясное дело, возьмут под стражу, но до того разрешат припасть к святыням. А потом… нет, просто так он убежать не сможет. Все-таки сохранность Глифов важна для всех.
Он приведет церковников в деревню и только затем сбежит.
– Иди сюда. – Мягкий голос заставил замереть. Род обернулся, выставив перед собой вилы.
В тени избы стояла женщина. Она была по-своему красива. Одежда не отличалась изысканностью, сидела хорошо, словно над ней поработала городская швея. Незнакомке явно перевалило за тридцать, она сохранила девичью грацию и свежесть, вместе с тем обретя взгляд, который имеют лишь умудренные жизнью люди. Женщины постарше привлекали Рода, и эта не стала исключением. Черные волосы витками спускались ниже плеч и не были собраны в хвост или покрыты платком, как принято у селянок.
– Ты кто? – спросил Род, не опуская вилы. – Куда все пропали?
– Здесь никого нет, – спокойно ответила женщина. – А меня зовут Мельвиль. Иди ко мне.
Она протянула ладонь. Пальцы унизывали странные кольца, а запястья обвивала высохшая лоза. Ловкач не столько увидел все эти мелкие детали, сколько почувствовал. Как – сложно передать словами, он просто знал, чуял.
– Подойди ближе, мой мальчик.
Род оценил, насколько сладок этот зов, как пьяняще звучали слова. Понял, как красива незнакомка, как мягка ее кожа и как дурманит запах ее тела. Голова закружилась, кровь ударила в низ живота. Он шагнул раз, другой…
Затем остановился и яростно протер глаза, отгоняя наваждение. Зов по-прежнему звучал в ушах, но чары будто рассеялись.
Мельвиль вышла из тени – высокая, широкоплечая, по-женски грациозная. Войдя в полосу лунного света, остановилась.
Род мелко задрожал. Свет открыл иную натуру Мельвиль. Лицо слегка вытянулось, рот искривился в ухмылке, крупные желтые клыки высунись из-под губ.
Оборотница! Малефик!
– Убирайся! – простонал Род. – Оставь меня!
– Нет, мальчик мой, – Мельвиль сделала еще шаг. Лицо ее быстро покрывалось густой шерстью, пальцы вытянулись, ногти обратились когтями. – Ты принадлежишь мне. Я тебя обращу, хочешь ты того или нет. Мне нужен такой, как ты.
– Нужен мужик в доме – заведи волка или пса!
Род развернулся и припустил к дому старосты…
На веранде, вновь обретя привлекательную внешность, его уже поджидала Мелвиль.
– Ты не сбежишь, сладенький. Ни бог, ни демоны мне не помешают заполучить тебя.
Рода осенило.
– Я сплю! Это сон! Такого просто не может быть!
– Мы никогда не спим, – Мельвиль покачала головой. – Мы уходим в лес… Лес, за гранью реальности. И ты сейчас в нем.
Ловкач огляделся… деревня исчезла. Он стоял в чащобе удивительного леса, утонув по колено в истлевших листьях, больше напоминавших хлопья пепла.
– Еще немного – и ты никогда больше не увидишь снов, – сказала оборотница. Здесь она выглядела совсем жутко даже в человеческом обличии – лицо побелело, губы стали ярко-красными, глаза затянула сплошная чернота. – И никогда не увидишь солнца.
Род с воплем скатился с кровати. Пот лился с него ручьями, на бинтах проступила кровь. Боль грызла плоть, но это радовало! Он вырвался из кошмара!
– Ты охренел, гусь? – в дверях стоял один из лесовиков с ведром в руках. – Я тебя уже холодненькой окатить собрался… ты вопил на всю деревню и не просыпался!
– Я так рад тебя видеть! – улыбнулся в ответ Ловкач.
– Тьфу, дурак!
Мрачный мужик поставил ведро на пол и вышел из комнаты. Род уселся на пол и тяжело вздохнул.
– Слава богу, это лишь сон.