Внизу было холодно и темно, пахло пылью и прелостью. Обломки и мелкие камешки больно впивались в тело. Соня не боялась, скорее, злилась на себя за череду глупостей. В фильмах ужасов дуры умирают первыми – но она была еще жива, несмотря на довольно каноничный набор ошибок. Бежать впереди отряда? Да. Зажмурившись? Обязательно! Не слушать гневных окликов более опытных товарищей? Естественно.
Как итог – падение, бобслейный спуск по лестнице на пятой точке и темнота. Потребовалось немного времени, чтобы перевести дух и понять, где верх, где низ, и целы ли кости. Затем Соня вслушалась в какофонию звуков, льющихся откуда-то сверху – там явно продолжался бой. Пойти туда? А вдруг наемники проиграли?
Все началось с рухнувшей сальной туши, явившейся из темноты. Что это было – оставалось лишь гадать. Дальше на них ринулась орда отощавших, сутулых существ с длинными руками и крохотными глазками под массивными надбровными дугами. Из оружия у обитателей подземного города были лишь камни и подобия дубинок – никакой защиты. Арбалеты валили одного за другим, но скоростью враги обладали изрядной. Влетели в строй.
Пошла заруба.
Отряд медленно отступал, удерживая и разя врага. За клубком бледных вонючих тел тянулась дорожка трупов. Волки Фарса походили на стальной механизм, что методично перемалывал неприятеля. Так бы все и продолжалось, не раздайся в темноте глубокий стон. Подземный город начал дрожать, с вершины дворца посыпались камни, рухнули две колонны. В темноте проступил громадный силуэт, лишивший Соню последних капель отваги…
А дальше были бег, падение и мрак.
– Ладно, – прошептала девушка, осторожно приподнимаясь, – надо найти выход. Раз наверху дерутся – кто-то точно еще жив!
Земля под ногами вновь задрожала. Поток неведомой силы пронесся над головой. Гвалт и треск оглушили, через трещины в потолке посыпались камешки. Девушка упала на колени и еще какое-то время лежала ничком, боясь пошевелиться.
Все замерло. От поднявшейся пыли было трудно дышать, сильно хотелось пить, горло саднило.
Выбраться из каменной ловушки наверх не получалось – лестница осыпалась. Никакого обходного пути не имелось, лишь под северной стеной находился узкий провал с неровными краями. Соня кинула туда булыжник – стук раздался почти сразу.
– Невысоко!
Протиснуться удалось с трудом, не отощай за последние несколько дней – точно бы застряла, как Вини-Пух. А так удалось просочиться, упасть и не сильно удариться об устилавший нижний этаж бой.
Дальше пробираться пришлось на ощупь, царапая пальцы и ломая ногти. Страха по-прежнему не было, но сердце быстро колотилось в груди. Тяжело оценить размеры помещения, бредя впотьмах, но помещение казалось бесконечным. Чем дальше девушка уходила, тем светлее становилось. Вот уже кое-что проступило в черноте…
– Ух! Вот это да!
Перед Соней был балкон с разрушенными парапетами. В самом его центре стояла скульптура ангела… ну, или кого-то на него похожего. От расправленных крыльев и сигнального рога в руках расходилось мерцание, как от путевого столба. Под балконом простиралась тьма, из которой выглядывали острые шпили и округлые крыши неведомых строений. То тут, то там мерцали столбы, письмена на стенах и указывающие направления статуи. Последние походили на жутких призраков.
Получалось, Соня и отряд находились на вершине города, в храме, венчавшем остальное поселение! Такой масштаб просто не укладывался в голове. Девушка уселась на постаменте, приютившись между мускулистыми мраморными ногами, и крепко задумалась.
Тупик.
Хаос боя сбил Норгрима с толку. В месиве тел, криках, звоне стали, хрусте костей, топоте чудовищ и людей он потерялся. Выронил кадило, и сам едва не угодил в лапы монстрам. Спас Торад, снесший голову одной твари и отрубившей руку по предплечье другой.
– Монах! – прорычал воин. – Ворон считаешь? Лучше помолись!
Пока отряд держался. Наемники выстроились полукольцом, их невозможно было обойти с тыла, и работали флангами, как кулачный боец руками – то левой, то правой, то снова правой. Выучка поражала. Арбалетчики реже вступали в дело, но всякий раз выкашивали пять-шесть чудовищ.
Все это длилось лишь до появления новой силы на поле боя.
В летописях утверждалось, что Второй Эпохалипсис положил конец правлению демонов, и остался лишь один, самый сильный, живущий в Лесу Шу. Но создание, выбравшееся из темноты храма, не могло являться ни чем иным, кроме демона.
Попятам за ним шли жирные прислужники, источая чудовищную вонь тухлого мяса и пота. Сам повелитель подземного города походил на осадную башню в вороненых доспехах. Позади него тянулся плащом шлейф пара, холод расползался над плато, вгрызаясь в плоть воинов.
– Отступаем! – крик Пратта перебил даже шум подкованных сапог демона.
Воины быстро попятились, гораздо быстрее, чем хотели командиры. Сержант раздал пару зуботычин, прервав возможное бестолковое бегство наемников. Старый Фарс ругался так, что и демону впору было от стыда покраснеть.
– Соня! – гаркнул Ахель.
Норгрим обернулся. Esys’abeld как раз скрылась в темноте. Монах выругался, принялся читать молитву и призывать на защиту божественные силы… Слова срывались с губ, не имея былого могущества. Тогда он снял перчатку.
– В сторону! – закричал, распихивая наемников.
Норгрим выставил перед собой растопыренную пятерню. Почувствовал, как бурлит скверна в крови, как сила стекает по пальцам, жжется, наэлектризовывает воздух. Кровь хлынула из носа, ушей, рта и глаз монаха. Ресницы и брови опалил невидимый огонь, он зародился в воздухе и, больше не сдерживаемый человеческой волей, устремился на волю.
С воем. С грохотом. С треском.
Поток неуправляемой магии тараном промчался по плато, на котором во Вторую Эпоху приносили кровавые жертвы, и обрушился на демона и прислужников. Жирные туши изорвало в клочья, оставив лишь переломанные, дымящиеся костяки. Сам повелитель подземного города рухнул на колени, пытаясь выдержать напор, но не устоял. Гиганта отбросило к храму. Головой в рогатом шлеме демон снес опоры и оказался похоронен под грудами камня и гипса.
Норгрим почувствовал себя опустошенным бурдюком, обессилено повалился на пол. Его подхватили, оттащили в сторону, подальше от надвигающейся стены пыльно-каменной взвеси. Арбалетчики дали четыре залпа по уцелевшим тварям, и бросились наутек, под защиту сомкнувшегося ряда рубак.
Пыль еще долго витала над плато, скрывая от людских глаз последствия побоища. В воздухе пахло дождем и горелым мясом. Наконец, стали видны храм и плато. Брусчатку будто огненным плугом перепахали, сметя статуи и колоннады.
– Торад! – Такки указала ножом на заваленного обломками демона. – За мной, к храму! Глиф внутри.
Мечник беспрекословно последовал за хозяйкой. Ахель не стал никого останавливать, крикнул лишь, чтобы не заходили глубоко в город. Две фигурки осторожно направились вдоль свежевырытой траншеи.
– Славно, чтоб мою сестрицу рогатым шлемом отодрали! – проговорил Пратт, опуская заляпанный кровью топор. – Кто из вас двоих страшнее, монах? Ты или та дылда, которую камнями пришибло?
– Он, – Норгрим обтер со лба пот. Несмотря на кровь, боль в руке и чувство опустошения, монаху было легко и приятно.
– Напомни, чтобы я не мухлевал, когда судьба сведет с тобой в карты играть… Уф, горло бы промочить.
– У меня немного монастырского во фляге. Мускатного.