– Потом похлебаешь, – Род снял с пояса флягу и сделал два глотка воды с толченой калиной, – вот этим пока обходись, лекарь. Ну что, куда дальше?
– На север.
Лес потянулся неприветливый, мрачный. Настоящий старый бор, где купы высоких, потрепанных временем и непогодой сосен перемежались старыми дубами. Наросты медовых грибов покрывали деревья; мощные корни вспучивали, рвали землю.
Сделалось сумрачно и неприютно.
– Сюда разве что за белками ходить или грибы собирать, – пояснил Хорг. – Мы промышляем южнее, там лес реже, добрее. Силки ставим, птицу бьем, оленей. Ягода там растет разная…
– Мне не по себе, – признался Род, – дышать трудно.
– Это с непривычки.
В холодном, влажном воздухе они будто не шли, а плыли. Ловкач сильно потел, много пил. Натруженные ноги казались тяжелыми и непослушными, к сапогам липло месиво из грязи, трухи и листьев, приходилось время от времени останавливаться и чистить подметки.
Здесь дубы сцеплялись ветвями, росли вкривь и вкось, придавленные годами, обомшелые, лишайные, оплетенные вьюнами. Встречались и мертвые, но настолько отсыревшие, что им даже летние пожары были не страшны.
– Твою-то мать!
Генк первым заметил труп, болтавшийся на веревке. Тело давно высохло, но тлен не коснулся плоти. Несчастного раскачивал ветер, и протяжный скрип дубовой ветви, еле выдерживающей вес покойника, казался неестественно громким.
– Почему вверх тормашками? – только и смог вымолвить Род.
– Темные чары, – лекарь дрожащей ладонью смахнул пот со лба. – Разрезы идут от ступней к рукам, через все тело. Груди видишь? Это женщина. Ведьма, добровольно согласившаяся на этот ритуал. Волосы опалены, чтобы не вбирали кровь. Наш церковный куратор… – Он запнулся в сомнении, решая, можно ли открывать тайны обучения чужим людям. Затем вздохнул и продолжил: – В общем, если находите такой труп – немедленно бегите к церковникам, барону или деревенскому старосте. Через такое убийство ведьмы призывают демона. Тело – проводник. Только здесь все прошло неудачно, и жертва испустила дух до того, как демон ответил на зов. Ну, неудачно для ведьм, для нас – хорошо.
– Пошли отсюда скорее, – Ловкач зашагал вперед, не оглядываясь на мертвеца, – если до полудня не найдем оборотницу – возвращаемся в деревню. Чую, дальше будет еще хуже.
Но он ошибся, наоборот, деревья расступились, появились просветы между кронами, сквозь которые неожиданно проглянуло солнышко.
– Погожий день! – радостно заявил музыкант. – Свет предрекает победу над силами тьмы.
– Хорошо бы.
Они ненадолго остановились возле ручейка, перекусили сыром и вяленой олениной. Генк на скорую руку приготовил холодное питье, от которого прошла боль в ногах.
– Много не пейте – вредно для сердца, – пояснил он, убирая в мешок камень и миску, которые использовал вместо ступки и пестика. – Простейшее снадобье, его нужно было приготовить на вступительных испытаниях…
– Сколько у вас всего занятного в Дескападе! – подивился Сунгерн. – А чужакам там рады?
– Обитель закрыта для зевак и даже родственников учеников, так что все это занятное касается лишь будущих лекарей и мастеров, которые нас учат. Но ты прав, в Дескападе невероятно интересно. Не хотел я оттуда уходить, но, увы, слишком поднаторел в нашем ремесле. Иногда лучше быть бездарем…
– А еще лучше думать, к кому под юбку лезть, – усмехнулся Род. – Сидел бы себе у барона на жаловании, в ус не дул. А теперь посмотри, где ты и чем занимаешься.
– Баронесса несчастлива в любви, – ничуть не смутившись, ответил Генк. – Муж у нее тот еще засранец, так что я нисколько не сожалею о том, что… гм… сделал.
– Сама святость. Нимб не жмет макушку?
– На себя-то посмотри! Явно не за добрые дела в яму угодил!
Следующей неприятной находкой была самая настоящая ведьма. Тварь устроилась в развилке ветвей старого дуба, нежилась в тени, как юная дева под пуховым одеялом. Девичье лицо, обрамленное грязными русыми волосами, медленно перетекало в костяной клюв. Выглядело это отвратительно и жутко.
– Что с ней? – прошептал Род.
– Не знаю, – Генк покачал головой, – монаха выспроси или одного из тех, кто глифы носит. Думаю, как и в случае с малефиком, потерявшей часть человеческого облика, это говорит о том, что ведьма отвергла все хорошее, что было заложено при рождении. Клюв, волчьи клыки, желтые глаза, рога, копыта – все это признак переступившего черту. Возврата для таких нет.
– Прикончить бы ее, – Сунгерн перехватил поудобнее вилы, – как думаете, достану?