– Слушай, монах, ты так и будешь по избе носиться? – Такки прикладывала к голове заботливо поданный лекарем боек от молотка. – Сядь, отварчику попей.
Норгрим дернул щекой, но совета послушался. Отвар был вкусным, в нем не чувствовалась горечь трав, лишь кислинка зимних ягод и мед.
– Ты теперь не божий человек, – продолжала говорить девушка, – не страшись поступать так, как нужно для дела. Если уж решил, во что бы то ни стало помочь Esys’abeld, не грызи теперь ногти.
– Это, – он сделал глоток, – тяжело.
– Начинать всегда тяжело, но начинать приходится. Сегодня, завтра, в следующем месяце. Ты теперь не за безопасными монастырскими стенами. Человек маленький, мир большой, а честный человек еще меньше.
– Согласен, – кивнул Ахель, он все утро вел себя непривычно тихо и почти не разговаривал, – ты не сделал ничего предосудительного, тем более что сам Род не безгрешен. Присмотришь за Соней и за самим Ловкачом, а они помогут тебе в дороге. Вместо одного спутника получаешь двоих. Радовался бы.
– Я рад, от этого и горько.
– Тогда ешь больше меду, – посоветовала Такки. – С этим все ясно. Старик, ты куда поедешь?
– К морю, – ответил Ахель нехотя.
– Косточки прогреть решил?
– Именно. Поживу в Селедкином Королевстве, пока не избавлюсь от сырости, которой здесь пропитался.
– Держись подальше от берега и воды, сам знаешь, какие гады обитают в глубинах, – Соня передернула плечами. – Видела я однажды морского змея… башка – крупнее ялика.
– Знаю, но воды давно не боюсь. Буду плавать между Миндальными островами и островами Иппи, где фрукты выращивают…
– Шлюх там выращивают, – усмехнулась Соня.
– И шлюх тоже, – согласился Ахель, – я мальчик взрослый, могу позволить себе мелкие слабости. Сама-то куда поедешь?
– В столицу, – девушка посерьезнела. – Из-за возни с глифом я совсем выпала из политической жизни, стоит повидаться с некоторыми нужными людьми. Все равно Торад проваляется еще месяц, а то и побольше. Крепко его зашибло! Потом вернусь за ним, заодно приведу парочку паладинов, хватит им щеки наедать, а то куда ни плюнь – ведьмы, оборотни или еще какая непотребщина.
– Будь осторожна.
– Знамо дело, буду. Что с мужиками из амбара делать будем?
– Король всех одарил милостью. Убийц там нет, сама знаешь, поэтому даже на торфяники никого отошлют. Увезем их из этих краев и по домам отпустим. Послужили они неплохо… слушай, монах, не налегал бы так на отвары! Нам тоже, знаешь ли, досталось вчера, а ты почти бадью выхлестал.
Глава 18
Они пришли утром. Без стука вломились в дверь, перевернули стол. Суровые, вооруженные, не настроенные на разговоры. Острия копий смотрели в потолок, и лишь один человек обнажил клинок – длинный, сверкающий, по-хищному красивый.
Королевские гвардейцы.
Соня недоуменно смотрела, как из перевернутого котла вытекает густое бобовое варево с кусочками мяса.
– Вот что, девка, – прогрохотал воин с мечом, – нам в королевстве не надо ни ведьм, ни колдовок.
Ответила она не сразу. Подбирала нужные слова.
– Какое это отношение имеет ко мне?
– Так ты ж колдовка! Все видели, что устроила. Почем нам знать, что демона не призовешь всем на головы? Поэтому вот… – он сорвал с пояса веревку и бросил на пол, – это крапивная, всякие чары разгоняет. Возьми-ка и набрось петлю себе на запястья. Иначе прибьем.
Девушка вздрогнула, отступила на шаг, чем вызвала «легкое беспокойство» в стане гвардейцев – пять копий опасно накренились в ее сторону.
– Вы бы лучше лес прошерстили, – пробормотала Соня, поднимая веревку и набрасывая на руки. – Довольны?
– Нервничает, – уверенно заявил один из копейщиков, – значит, чар своих лишается!
Соня ничего не чувствовала, кроме сильного волнения. Веревка и веревка. Она выставила перед собой руки.
– Дальше что?
– К церковникам поедем, – гвардеец затянул узел. – Они уж разберутся.
Жесткая петля впилась в кожу. Соня охнула и подалась вперед, все еще плохо соображая, что можно сделать в такой ситуации.
– Ага! – снова гаркнул какой-то остолоп. – Видали?! Не терпит крапивную. У-у-у, тварь подлая…
Хотелось ответить так, как ответила бы Такки, но вместо этого она пробормотала что-то невразумительное и, как коза на поводке, безвольно последовала за гвардейцами. Звать на помощь было бессмысленно, уповать на удачу тоже, поэтому Соня принялась упираться.
Старший гвардеец недоуменно оглянулся, погрозил оголовьем клинка, мол, не уймешься, башку проломлю. Но и Соня сдаваться не собиралась – если все пойдет совсем уж плохо, она предъявит последний аргумент… и тогда ее по праву будут называть колдовкой! И на костер отправят тоже по праву. Мысли эти ничего, кроме нарастающего страха не принесли, а тут еще воин дернул за веревку так, что девушка пробежала три шага, запнулась, рухнула в грязь.
– Можешь даже не вставать, – рявкнул гвардеец, – волоком до телеги дотащу.
– Как раз в глине изваляется, – поддакнул один из воинов, – запекаться лучше будет!
Его слова встретили смехом, от чего сделалось вовсе гадко.
– Что здесь творится? – послышался сильный, самоуверенный голос.
Соня ожидала увидеть могучего воина-заступника, дикого варвара с топором и бородищей до пупа, либо рыцаря-ветерана, опирающегося на меч…
– Ты кто, дурак? – спросил старший гвардеец.
Дорогу им заступил невысокий курчавый парнишка. В одной руке он держал какой-то струнный инструмент, в другой – вилы. При этом умудрялся выглядеть так, словно позади него стоял отряд в полтысячи копий. Самоуверенность и пренебрежение воплотились в выпяченную челюсть и гордо вскинутую голову.
– По какому праву издеваетесь над женщиной? – снова спросил паренек. – Разве это поведение достойно королевской гвардии?
– Баба – колдовка, – спокойно ответил один из копейщиков, – а ты кто такой, чучело? Капитан, можно я его древком?..
– Можно, – капитан улыбнулся. – Даже нужно. А то вишь, расперло его, как тесто в кадке, надо б умять немного.
Парень не подумал сбежать или проявить трусость.
– Меня зовут Сунгерн. Я три ночи кряду бился с чудовищами, которые вам даже в кошмарном сне не приснятся, а потом отправился на охоту за малефиком и убил ее… вроде бы.
– Так убил или нет?
– Точно не знаю, но… в общем, пока я грудью встречал опасность и защищал всякого смертного, вы сидели дома, поджав хвосты, а теперь нашли себе соперника по силе – деву.
– Достр, – утомленно проговорил капитан, – заткни его поганый рот.
Один из гвардейцев выступил вперед, положив копье на плечо. В его фигуре не было вальяжности, скорее спокойная уверенность.
– Я вступлюсь за тебя, Esys’abeld, – музыкант аккуратно положил на землю инструмент и перехватил вилы.
Капитан недоуменно покосился на Соню, затем перевел взгляд на Сунгерна и своего бойца. Девушка тем временем принялась осторожно высвобождаться из пут. Пальцы уже покалывало, а кожа под веревкой вздулась…
Поединка не вышло. Гвардеец без особого труда увернулся от выпада, заученным движением вогнал копье в голень музыканту и, развернувшись, со всего маху дал тому древком по ключице. Несчастный Сунгерн упал на землю и вцепился в кровоточащую ногу, вместо криков парень издавал глухие стоны.
Затем воин наподдал инструменту, отчего тот треснул, лопнули струны.
– Ну и зачем? – капитан подошел к своему бойцу и отвесил звонкую оплеуху. – По роже бы дал, и делу конец! Покалечил дурака, пиликалку расколотил… теперь ему ногу отхватят, и будет скакать, еду клянчить. Ладно, где моя веревка?
Он оглянулся, но Сони на месте уже не оказалось. Девушка неслась через деревню к домику травника, и едва не снесла дверь с петель. Какими бы ни были заговорщиками и лгунами, носители глифов по крайней мере могут ее защитить.