Соня с удовольствием потопталась по дощатому настилу пирса, вспоминая, что такое не раскачивающаяся палуба под ногами… С еще большим удовольствием сошла на берег. Подобное ощущение было сравнимо разве что с выходом из поезда после недельной тряски.
– Черт, как же хорошо!
Теперь воспоминания о спуске в лодку по веревочной лестнице казались чем-то далеким, будто из другой жизни. Вот уж натерпелась страху! Ветер трепал плащ на плечах, норовил скинуть девушку в ледяную воду. Благо, моряки помогли спуститься и словно невзначай облапив, усадили на «банку». Качало сильно, хотя особых волн на реке не наблюдалось. Последним спускался Норгрим. Боязливо, будто нес стакан с драгоценной водой, прижимая тронутую порчей руку к груди. Пойди что не так, расплескал бы он отнюдь не воду, а дикую магию, что щепку на щепке не оставит от корабля.
Соня наблюдала, как лодка скользит между торчащими из пенящейся воды скалами. У гребцов и рулевого все получалось на диво легко, но за этой легкостью стояли годы тяжелой работы.
На берегу их встретили мужчины с факелами в руках. Они не были настроены враждебно, но вели себя гораздо жестче, чем многие стражи в городах и на границах. Ответ держал Норгрим. Глиф не добавил дружелюбия островитянам, но тон беседы заметно изменился.
– Ненадолго, надеюсь? – спросил старший.
– Как повезет, – встрял Род. – Мы тоже не хотим прозябать на острове, так что подсобите, парни.
– Чем? – удивился страж.
– Посоветуйте кормчего до Аргзана. Или сами отыщите и к нам направьте.
Мужик кивнул, указал на укрепленные железными полосами ворота.
– Идите в деревню. Корчма «Котел» недалече отсюда, уха там лучшая на всей реке, в какой порт ни зайди. За ночлег дорого берут, зато ни клопов, ни мышей, ни прочих… хм… паразитов. Пьют в корчме стражи, так что все прилично. Отыщем кормчего – пришлем к вам.
– А что такое, друг, – вновь заговорил Род, – неспокойно у вас?
– У берегов Аргзана всегда неспокойно, – мужик пожал плечами. – Из реки разное выползает… А глиф ваш, насколько помню, чудовищ делает сильнее и яростнее. Нам такого не надо.
Деревня удивила Соню не только приземистыми домиками и довольно грязными улицами, но и десятком голубятен, раскиданных абы как по поселению. Шум возле них стоял такой, что хоть уши затыкай, да и запах бил нос. У одной сидел парнишка и починял красный флажок на длиннющей жерди.
Вокруг корчмы растянулись лужи – снег таял от жара пристроенной к зданию пекарни, а земля просела под тяжестью строений.
У ступенек на возвышенности стоял здоровенный котел, за которым ухаживали явно лучше, чем за самой корчмой. Ни капли грязи, ни пятнышка ржавчины.
Внутри заведения было прохладно, почти не пахло дымом и едой. Разве что слегка тянуло не то пивом, не то квасом – Соня не смогла вспомнить этот знакомый аромат. Сквозь приоткрытые ставни ветер загонял внутрь помещения снежинки.
Зал, если это крохотное помещение можно было величать залом, пустовал. Но на скрип половиц, возвестивший появление гостей, прибежал вихрастый юнец в полотняной рубахе и штанах, чем-то смахивающих на земные шаровары.
– Чужаки? – парень почесал нос. Судя по смуглой коже и невысокому росту, происходил он из гровдов.
Вместо ответа Род протянул ему пару монет и указал на стол.
– Понял. – Монеты исчезли. – Голубятины? Рыбы? На кухне есть свежая щука, полтушки соленого сома и дюжина раков. Папаня к вечеру привезет свежатинки, но пока это все.
– Тащи голубей и щуку, – махнул рукой Ловкач, усаживаясь на лавку и с наслаждением вытягивая ноги. – Нам тут уху нахваливали…
– Вечером будет, аккурат к пересмене стражей. Сейчас могу разве что пару клубней нарыть в кладовой и отварить с травой лавровой.
– Уж будь так любезен.
Соня ограничилась вкусно пожаренной щукой и половинкой клубня. Голубей есть не хотелось.
Надстройка встретила их тяжелым духом давным-давно запертых помещений. Кое-где в углах покачивались на ветру ажурные сети паутины, пыль жирным слоем покрывала стропила и поверхности мебели.
– Постояльцев не было пару месяцев, – пояснил паренек. – Зато у нас нет клопов!
– У вас и матрасов-то нет, – хмыкнул Род, – а пауки такие, что какого-нибудь худосочного человечка, вроде нашего зельевара, и уволочь могут. Ладно, сойдет и это.
Парень ушел хлопотать по хозяйству, отперев предварительно Соне отдельную комнатушку, в которой обнаружился тонюсенький матрас и кусок отполированного железа вместо зеркала.
Генк смахнул ладонью пыль с откидной кровати и вздохнул:
– При мне есть замечательный полынный сбор, которой разгонит клопов на пару милтов в округе. Напомните, почему мы не остановились в месте получше?
– Этот остров – логово контрабандистов, – Род устроился на кровати, подсунув под голову свернутый плащ. – К вечеру местные будут знать, кто пожаловал сюда на лодке. Вреда чинить носителю глифа никто не станет… а вот ограбить вполне могут. Народ этот не самый чистый на руку, уж поверь мне. Другое дело, если мы остановимся в вотчине стражи.
Усмехнувшись, Соня закрыла к себе дверь и оглядела комнатушку. Ну, не худшее, что посылала ей судьба за последнее время. Пару ведер горячей воды – и вовсе можно почувствовать нечто вроде кратковременного счастья. Плохо лишь то, что горло саднит, не иначе, слишком много времени провела на палубе, ловя ветер и дыша холодным воздухом. Следовало бы тут же попросить у Генка какую-нибудь микстуру, но она слишком устала. Сон пришел быстро, и принес ей лишь удручающе смутные образы дома.