Потребовалось усилие, чтобы как следует спрятать оружие под новой одеждой, зато она придумала, как быстрее его достать. Опасно носить его заряженным, зато у нее есть возможность защищаться. Рана слишком свежая, одного удара в бок довольно, чтобы ее боеготовность сильно пострадала.
Вердана вышла за дверь, где стражники и слуги толпились, ожидая ее. Они распластались на полу, едва она открыла дверь.
— Поднимайтесь, олухи, — недовольным тоном сказала она. — Боитесь? Ну, валяйтесь тут, если угодно.
Перешагивая через тела, морщась от боли, она вышла в свободное пространство коридора. Ей никто не мешал. До поворота десять шагов. Догадка. Озарение.
Пять шагов. Тихо за спиной, никто ее не сопровождал. Три шага до поворота. Дверь одной из комнат на другом конце коридора распахивается, и Бала в парадном одеянии канцлера вышагивает важной походкой ей навстречу. Как раз посередине между ними поворот в другой коридор, ведущий в зал, где ждет император. Два шага. Он поворачивается к ней. Один. Поворот.
Она срывается с места и исчезает. Снова бег до потемнения в глазах до рези в животе. Вердана управляет телом и бежит, а Эл соображает, где может быть запасная панель управления комнатой. Бросок на другую сторону коридора, она быстро набирает комбинацию и исчезает в светящемся пространстве комнаты связи.
Опираясь спиной о закрытую дверь, она силилась отдышаться. Вспыхнули панель и экран, вызвав целую бурю эмоций.
— Эйсмут, это я, — выдохнула она. — Эйсмут? — На другом конце тишина. — Я нашла его. Где же все? У меня пара минут. Да что же это!
Она поморщилась, глядя в пустой экран.
— Кто-нибудь.
Как случилось, что ее не ждут? Сколько времени прошло?
— Сообщение, — командует она.
— Принимаю, — отзывается искусственный голос.
— Наблюдатель Виктор Орсеньев находится во владениях Верданы. В Доре. Пока не знаю где. Ищите сами. На планете действует третья сила, о которой базе неизвестно. Мне, во всяком случае, так кажется. Она может слышать нас. У меня есть домыслы, но нет фактов. Я вернусь, как только покину дворец. Меня отравили, может понадобиться эвакуация. Я буду в Тупе до ночи, потом покину город. Мне нужны данные, которые я просила. Подсоединяю систему считывания.
— Данные отсутствуют, — заявила система.
— Почему?
— Данные отсутствуют.
— Сообщение!
Эйсмут очнулся. Сообразил, что спал. Он не мог спать! Не должен был! Нервозная обстановка и усталость свалили его. Прослушав сообщение, он готов был волосы на себе рвать. Это она! Она все-таки добралась до связи! Короткие фразы из-за шума помех нельзя было разобрать, он с трудом узнал хриплый голос Верданы. Прослушав запись трижды, он различил знакомую речь. Она говорила на трансязыке, принятом на корабле.
— Невозможно. Невозможно, — произнес он. — Анализ артикуляции. Что она говорит? Почему такие ужасные помехи?
— Перегрузка посторонними шумами. Трансляция затруднена, — ответила система.
— Почему? Час назад связь была в норме. Капитана. Вызови капитана.
— Вызываю капитана, — согласилась система.
Торн застал Эйсмута за очередным просмотром записи. Тот сидел, закрыв рукой рот и широко раскрыв глаза. Он выглядел измученным.
— Она жива, — с облегчением выдохнул капитан.
Эйсмут слабо кивнул.
— Жива, — удовлетворенно повторил Торн.
Эйсмут косо посмотрел на капитана, в глазах его читалось торжество. Эйсмут возмущенно выдохнул.
— Я не понимаю чему вы рады?
— Она упряма как…, — Торн едва не повторил фразу Димона. — Это удача. Она добралась до комнаты и вышла на связь. Она во дворце, если потребуется, проведем экстренную эвакуацию.
— Она говорит не на местном языке, она разговаривает…, как не должна говорить.
Капитан заметил, как его подчиненный теряет равновесие. Он вспомнил, как сам еще недавно, в присутствии Зенты готов был вспылить. Торн приблизился к Эйсмуту и положил ему руку на плечо.
— Я проспал сообщение. — Эйсмут сник.
— Допустим, если бы не проспал. С такой связью вы бы не поняли друг друга. И у нее была бы надежда, что ее услышат, а теперь она применит все свои чудесные способности, чтобы выбраться оттуда. Одна из заповедей наблюдателя гласит, что не нужно совершать неоправданных жертв. Если она хочет работать с нами, ей придется усвоить это правило. Мы теперь знаем, что она цела и знаем, где она. Она не погибнет. Это не самый экстремальный случай в нашей практике. Мне кажется, что ты увлекаешься этой девушкой так же сильно, как она увлеклась Верданой. Мой уважаемый коллега, это эксперимент. Подобных экспериментов на моей памяти не мало. Так что же вас так будоражит в этой девушке?