Кусок хлеба встал у меня поперек горла. Прохор охнул и уставился на меня – вся его недавняя радость мигом сошла с лица. Он побледнел.
Вот те на – нападение! И уже второе за месяц. Только этого нам не хватало.
Не раздумывая, я натянул шапку, прихватил с собой винтовку и, сказав Прохору, что разговор наш ещё не окончен, вышел следом за новеньким.
Похоже поездка в Караман на какое-то время откладывалась. Возможно это и к лучшему. Не знаю. По крайней мере, здешние места мне еще порядком надоедят.
Глава 2.
Домик капитана стоял в центре лагеря.
Когда мы вышли из дежурки, на улице заметно похолодало. Поднялся ветер, и я начал дрожать. Но шага не ускорял – надо было расспросить новенького, пока была такая возможность. Если то, что он говорит правда, придётся поднимать тревогу.
– Слушай, – обратился я к малому, пока мы шли вдоль ограждений; в лагере уже был отбой и все спали. – Может это ошибка? Ты уверен, что это было нападение?
Тот кивнул. На секунду в его глазах вспыхнуло пламя факелов, освещавших нам дорогу, и я не мог не заметить в них полное спокойствие.
Может парень и не осознавал из-за своей малоопытности (ему ведь ни разу ещё не довелось встречаться с тварями лицом к лицу) всех вытекавших из сложившейся ситуации последствий, но быть до такой меры спокойным – это ненормально.
– Проклятие, – выругался я, не сдержавшись. – И когда?
– Ещё днем.
– То есть – днем? А почему только сейчас об этом сообщили?
– Проблемы со связью, – объяснил малой. – Так сказал радист. Когда я пришел, они с капитаном разговаривали. Радист сказал, что во всем виновата какая-то задержка – именно из-за неё сообщение пришло на несколько часов позже. Их датчики только сейчас смогли принять сигнал о помощи.
Я почесал затылок.
– А много людей пострадало?
– Не знаю, они об этом ничего не говорили. Я ведь только краем уха слышал их разговор. Капитан, как только меня увидел, сразу приказал идти обратно и привести вас.
Оставшуюся дорогу мы шли молчали. Когда подошли к домику, я остановился и сказал новенькому:
– Ладно, иди пока к воротам. Смена скоро придёт. Скажешь им, что я у капитана, предупредишь о приехавших горцах и сдашь пост. Понял?
– Да.
– Все, иди.
Парень развернулся и побежал в сторону ворот. Я ещё помялся пару минут у входа. Дело было не простое. Второе уже нападение за этот месяц, не считая мелких происшествий.
Живность совсем обнаглела. Складывалось впечатление, что кто-то специально натравливал тварей на лагеря. Меня эта мысль пробрала до дрожи – если напали на соседний, не ровен час и нас на прочность решат проверить.
Радовало лишь то, что лагерь наш получше остальных защищен будет – одна стена чего только стоила. Четыре метра бетона и стали в высоту (к тому же с дополнительной защитой по периметру) и полтора в толщину – не легко взять такую. Но все же нельзя исключать возможность прорыва.
У тварей не меньше способов добраться до нас, чем у нас от них отбиться. Как ни крути, рано или поздно они все равно пробьются внутрь. И тогда – кто не спрятался, сам же и виноват. Твари живых не берут.
Я сплюнул.
Тьфу, так и свихнуться не долго! Ну их к черту.
Я передернул плечами и, толкнув входную дверь, вошел.
Капитан сидел за просторным столом на табурете. Перед ним возвышался один из моих подопечных – Хунта. Грязный, лохматый – будто недавно из болота вылез. Я его впервые видел в таком состоянии. Капитан хрипел, сотрясал воздух криками и что-то пытался объяснить здоровяку.
При звуке шагов Хунта обернулся и, увидев меня, весь просиял… что было на удивление предсказуемым. Каждое моё появление действовало на него так, как действовало на верного пса появление хозяина. Он готов был, если и не завилять хвостом, и прыгнуть мне на грудь, намереваясь облизать лицо, то сгрести меня в крепкие объятия уж точно. Мой авторитет был для него непоколебим.
Пройдя мимо Хунты, я встал у стола. Капитан при виде моей особы неприятельски сдвинул брови.
– Звали? – спросил я.
Командир злобно просипел.
– Еще один. Наконец-то, и года не прошло. Ты где так долго шляешься, Вереск. Тут такие дела творятся, а тебя днём с огнём не сыщешь. Ладно, – капитан кивнул на стул, – садись. Надо поговорить.
Я продвинул к себе стул и сел. Хунта продолжал стоять.
Тут нужно кое-что пояснить. Капитан у нас мужик хоть и строгий, но нормы приличия соблюдает. Так уж у него повелось. Даже когда начнёт тебя отсчитывать, то непременно предложит перед этим сесть. Может так он показывал, что все мы тут равны, хотя некоторые чуть-чуть равнее прочих. И этот незначительный на первый взгляд знак, как предложение прижать свою пятую точку к мягкому месту, говорил о многом, в том числе и о выражении уважения.