- Я заеду, как только смогу, - сказал Алан.
Он отменил встречу за ленчем в отеле "Сенатор" с группой городских бизнесменов. За десять минут до полудня покинул свой кабинет, находившийся на первом этаже Капитолия, и спустился на личном лифте в гараж. Приехав в больницу, он сразу направился в палату Стивена.
Доктор Крэнмер выходил оттуда. Возле двери он снял маску, чтобы поговорить с Аланом в коридоре.
- Некоторые важные показатели улучшаются, - сообщил врач. - Кровяное давление стабилизировалось, дыхание стало глубоким, ровным. И он реагирует на антибиотики.
- Я могу поговорить с ним?
- Он придет в себя через несколько минут. Но мне придется тотчас дать ему наркотик.
Джейн стояла в палате возле кровати. В углу на стуле сидела медсестра, которая читала журнал Тайм.
Джейн удалось улыбнуться.
- По-моему, ему лучше. Доктор тоже так считает.
Бинты закрывали макушку Стивена и спускались вниз по краям его лица; он напоминал человека в белом шлеме. Поверх марлевой повязки лежала вощеная бумага, прикрепленная пластырем к здоровой коже. На лбу блестела мазь; из-под лопнувших волдырей сочилась жидкость. Запах мази был сильным и сладковатым, он напоминал аромат гардений. Руки, лежавшие на простыне, были покрыты от плеча до кончиков пальцев толстым слоем белого вещества. Казалось, будто Стивен распух, и в него накачивают воздух через воткнутые в руку иглы.
- Джейн.
Блестящие губы слегка раздвинулись. Алан и Джейн повернулись к кровати.
- Дорогой, это я. Я здесь.
После нескольких неуверенных движений розовые веки без ресниц медленно поднялись.
- Алан.
- Он тоже здесь.
Стивен поискал что-то глазами на потолке. Последняя фраза не сразу проникла в его сознание.
- Алан?
Алан приблизился к Стивену.
- Я здесь, Стив.
- Нашел дневник...
Первые слова прозвучали отчетливо, но за ними последовало невнятное бормотание. Наконец Стивен ясно произнес: "Пол Берри..." Вернувшаяся боль заставила его сомкнуть веки.
- Не говори, Стивен. Отдохни.
Алан повернулся к Джейн.
- Ты не позовешь доктора?
В этом не было нужды; медсестра уже ушла за врачом, который вернулся в палату в тот момент, когда Алан обратился к Джейн. Он наполнил шприц и ввел иглу в здоровый участок кожи. Рука Стивена не дернулась. Его грудь беспокойно вздымалась.
Потом Стивен снова заговорил; его тихий голос донесся как бы издалека.
- Дневник... Сан-Франциско... сейф в федеральном банке... там все...
Он замолчал. Блестящие губы цвета недожаренного мяса остались чуть приоткрытыми.
- Как долго он будет спать? - спросил Алан доктора.
- От десяти до двенадцати часов.
- Постарайся отдохнуть, - сказал Алан Джейн, пытаясь придать голосу твердость.
Она удивленно посмотрела на него.
Банк был новым, безупречно чистым. Бесшумные кондиционеры обеспечивали рециркуляцию слегка ароматизированного воздуха. Из скрытых колонок доносилась мелодичная музыка.
Управляющий банка поднялся из-за роскошного стола. Этот человек прекрасно подходил для своей роли, казался частью великолепного интерьера.
- Ваше Превосходительство, добро пожаловать в храм финансов.
В его серьезном голосе присутствовали ноты иронии.
Полицейский, сопровождавший Алана, сел возле двери. Алан объяснил управляющему цель своего визита.
- Мне не известно о том, что ваш предшественник имел сейф в нашем банке, губернатор.
- Возможно, он записан на другую фамилию.
Через несколько минут управляющий представил список людей, абонировавших сейфы. Там не оказалось Пола и Мэриэн Берри, Джонаса Сильвермана и Стивена Гиффорда.
- Возможно, кто-то из ваших служащих вспомнит. Вчера здесь были три человека.
Пожилой охранник из подвального помещения вспомнил трех посетителей.
- Дама и двое мужчин. Да, сэр. Один из них, как вы сказали, был с бородкой, второй показался мне более молодым.
- Они прошли к сейфу?
- У меня все отмечено в журнале. Да. Около двух часов. Вот подпись.
Охранник указал на графу в журнале, где было написано: Джон Крейн.
- Я бы хотел заглянуть внутрь сейфа, - обратился Алан к управляющему.
- Это возможно только по решению суда.
- Под мою ответственность.
- Я был бы рад помочь, губернатор, но нам придется взломать замок. Если окажется, что произошла ошибка...
Раздражение вспыхнуло на лице Алана, но он тотчас взял себя в руки и отступил перед всемогуществом бюрократии.
- Хорошо. Я получу судебное решение.
Алан посмотрел в окно своего кабинета в Капитолии. Перед ним простирался газон с высокими английскими вязами и калифорнийскими секвойями. Однако то, о чем он думал, находилось за пределами западного патио. Бронзовая печать диаметром почти в десять футов и весом в две тонны. Большая Печать штата Калифорния.
Предвечерние тени падали на траву парка. Алан держал в руке бокал с виски. В последнее время он постоянно пил; причиной этого стал дневник с красной обложкой, лежавший сейчас на его столе.
Невероятно. Только это слово описывало откровения, содержавшиеся в дневнике. Пробежав глазами по нескольким строчкам, Алан понял, что чтение этого документа станет одним из самых неприятных событий в его жизни. После нескольких страниц ему пришлось прерваться и налить себе спиртного. В конце концов он добрался до конца этого необычного признания, отчаянного крика души. Там описывалось в общих чертах буквально все - от первого осознания Полом Берри того факта, что Синдикат финансирует его избирательную кампанию, до постепенного самооправдания (Я не сделаю ничего идущего вразрез с моими убеждениями). Пол Берри придавал всем своим сомнениям и колебаниям благородный, добродетельный облик. Это было бегством в упрощенный мир, где человек не может сотворить зло, если он остается верен себе.
В апреле на совещании губернаторов Пол Берри начал догадываться о степени политического проникновения Синдиката в государственные органы штатов. Как они намерены использовать такой развитый аппарат власти? После приватных бесед с чиновниками, судьями, финансистами, руководителями городов, лидерами легислатур он стал смутно видеть существование некоего сговора между Синдикатом и Генри Бланкеншипом. Что за цель они преследуют? Он несколько недель искал ответ на этот зловещий вопрос и наконец нашел его. Они хотят слишком многого - так было написано в дневнике. Затем начались угрызения совести. Необходимо что-то предпринять. Но что? Последняя роковая запись датировалась первым июля. Пол встретился с МакКаффри, и его опасения подтвердились. МакКаффри, в свою очередь, очевидно, почувствовал враждебность губернатора, потому что вскоре несчастный колеблющийся Пол осознал, что он в опасности. Он передал дневник Джонасу Сильверману; видя, что времени остается все меньше, а впереди у него - только позор и бесчестье, он полетел в Вашингтон, чтобы предупредить президента. Доказательства, которыми он располагал, погибли вместе с ним.
Уцелел только дневник - единственное звено того, что могло быть цепью. Пол Берри узнал, что Конвент, который созывался в целях, казавшихся неотложными многим честным людям, на самом деле окажется под контролем делегатов, выдвинутых штатами, где фактическим хозяином является Синдикат. Конвент предложит внести в конституцию поправки, которые позже будут ратифицированы услужливыми легислатурами. Эти изменения уничтожат факторы, оберегающие традиционную американскую демократию, и низведут голос электората до беспомощного шепота. Возникнет политическая структура, весьма похожая на ту, что предлагалась Конфедерацией более века тому назад государство потеряет контроль над реальной властью, существующей в современном мире.