Спутник снял свой плащ, взмахнул им с силой над головой, будто пожар перед собой тушил и... Вместо огня, раз уж его тут и в помине не было, потушилась вода. В какой-то полосе она просто перестала существовать, словно рисунок реки здесь стёрли, и они вдвоём (да, пока всё ещё вдвоём!) перешли на тот берег.
Воды вновь сомкнулись. Ромка понял: это чтоб никто не помешал попрощаться наедине. Ну, как в поезд пускают провожающих. Билет один, но зашли пока двое. Пока проводник не скажет: "Просьба провожающим освободить вагоны". От этого "пока" такие кошки скребут на душе, что начинаешь ненавидеть все поезда, перроны, проводников, билеты, вокзалы, расстояния и расставания.
Но тут было - не просто расстояние.
- Проси, что тебе сделать, прежде чем меня возьмут от тебя!
- Дух, который в тебе, пусть будет во мне вдвойне.
Он хотел этим сказать примерно: "Пусть во мне нас будет всегда двое, чтоб нам хотя бы так не разлучаться"... но вышло то, что вышло.
Спутник задумался:
- Трудного ты просишь! Ну... если увидишь, как я от тебя буду взят, тогда будет, как ты просишь; если не увидишь - не будет.
Как важно, оказывается, увидеть... Не просто проводить, а ещё и увидеть!
И Ромка увидел...
Целое несущееся зарево. Представьте: извергающийся вулкан поднялся в небо и помчался со страшной скоростью, оставляя багровый хвост. Это тебе не метеор, который за полсекунды скатится слезой по щеке неба и его уже нету! Не комета. Это - ветер-пожар! Африканский клубящийся самум, только состоящий не из песка, а из огня. И ещё что-то в недрах его угадывается.
Вот он поравнялся, как локомотив с перроном... Илья (Ромка вдруг в последнюю секунду прощания вспомнил имя) впрыгнул в подобие колесницы, нарисовавшееся на глазах в самом центре самума. И зарево, нисколько не задерживаясь, устремилось дальше - уже с ним. Только полетел вниз его плащ - прямо в руки Ром... Елисея. Теперь Ромка точно смотрел на всё это со стороны. Кто-то сказал ему про упавший плащ странные слова (он их в точности запомнил):
- А милоть - это милость! всего одной буквы не хватает. (Вообще Ветхому Завету не хватает только "одной буквы" для милости. Точнее, одного... Слова).
А колесница, всё возвышаясь и возвышаясь, вдруг продырявила лист мира. Это было очень странное ощущение! Как самолёт в некой точке преодолевает звуковой барьер, так она преодолела... световой. Ведь наше трёхмерное пространство на горизонте переходит в иллюзию плоскости. Но вдруг что-то такое новое в этой плоскости раскрылось под напором колесницы, заворачиваясь дымно-розовыми огарками по краям, что стало непостижимо ясно: это новое настолько же отличается от нашего мира, как наш мир отличается от рисунка на бумаге. Вдруг этот рисунок прожгли... Как беззвучная взрывная волна, расширилось в небе световое кольцо, давая путь. Продырявленная перспектива пропустила пламя колесницы на ту сторону... и, замкнувшись, опять стала прежней.
- Я никогда не видел четырёхмерного пространства - и никогда уж больше не увижу! - "бессвязно" забормотал Ромка, проснувшись среди ночи.
Я не спала (точнее, только что проснулась от своего тревожного сна) и быстро подошла к сыну. "Опять, что ли, заболел - перед самой-то поездкой!?" Когда Ромка температурил, у него всегда преобладала научно-техническая тематика бреда. Но на этот раз лоб его был совсем не горячим - а возбуждение какое-то другое, не гриппозное.
Опомнившись окончательно, он тут же рассказал мне свой сон и вдруг... уставился на меня:
- Мам!.. я понял - это же была... ты - с кем я прощался.
- Ромушка, ты не пересидел у своего компьютера? - пыталась отшутиться я, хотя чувствовала в его голосе такое неподдельное горе, что нам обоим было не до шуток. - Ты же сам говоришь, что это был Илья Пророк. Как же я могу быть Ильёй!? Ты в своём "ВКонтакте" уже забыл, как зовут твою маму?
- Нет, мам, ты не поняла!.. - трагически воскликнул Ромка. - Ты как будто нарочно привторяешься, что не врубилась... Притворяешься? Всё - не об этом! Это была как будто бы ты. Это был, конечно, Илья Пророк (и выглядел он точно как на тех фресках) - но ведь когда он уходил, мне было та-ак офигенно стрёмно и одиноко, как будто бы это уходила от меня ты... Навсегда, понимаешь!.. Понимаешь?.. Навсегда!
И добавил конечное, самое страшное:
- Мам, мам... а вдруг ты тоже уйдёшь, и я ведь тоже не смогу остановить... и пойти с тобой туда тоже не смогу!
Я была потрясена, что он в 11 лет так... никогда с ним такого не бывало!
Нам ведь порой уже начинает казаться, что наши "живущие в Сети" дети - совсем сухари... и вдруг этот "сухарик" размокает от слёз оттого, что ты ему нужна. И он как будто ни от чего испугался. Нет, всерьёз-то я, конечно, никогда не считала нашего ласкового Ромку сухарём... но и к таким проявлениям тоже не привыкла!
Я его, как могла, утешала... а он всё боялся, очень боялся, что есть Кто-то, намного сильнее нас, кто может нас, не спросив, вот так вот взять и в любой момент разлучить - как Илью и Елисея.
- Ром! - вырвалось у меня. - Тот, кто сильнее всех, наоборот, хочет, чтоб все были вместе. Все-все! И навсегда! Ведь можно думать: "Бог никого не любит и поэтому для всех придумал смерть!" - а можно: "Бог всех любит и поэтому всех к Себе забирает". Когда любишь, ведь хочется встретиться? Вот Он и встречается... навсегда, насовсем.
- Это-то я уж по-онял... когда Илью к Нему провожал. Но почему Он тогда берёт не всех одновременно?
- Ну... говорят, у Него там времени нет, поэтому для Него-то в любом случае - одновременно.
- Для Него-о! - проворчал Ромка. - Эгоист Он, что ли? А для нас-то не одновременно!
- Да, для нас - не одновременно, - вздохнула я, и подумала: "Главная трагедия мира, что не одновременно!"
- Кому-то всегда приходится ждать и страдать, - продолжил Рома и констатировал. - Это Он не продумал!
- А ты бы как устроил?
- Чтоб всех сразу, как Илью Пророка! - не колеблясь, ответил Рома: видимо, давно у него эта мысль созрела. - Чтоб никто ни по кому не скучал.
- А если, допустим, кто-то к Нему не хочет?
- Ну, тогда, кто не хочет - тех не возносить! - пожал плечами Рома: мол, чего же проще.
- А если кто-то не сразу захочет, но только потом захочет...
- Ну, тогда тех возносить - когда захотят.
- Ну, вот видишь: так оно как раз и выходит, что -не одновременно. Кто когда готов, того тогда и... туда! Сразу как только готов. Но не раньше.
И тут Роман выдал такое!
- Мам-мам! а хорошо б мы с тобой (и с папой, конечно!) все были готовы одновременно, чтоб нам туда всем вместе - и никому никого не ждать! Давай будем стараться, готовиться... чтоб и вперёд никому не забегать, и не отставать... Ну, это значит... пока один не готовый - слишком грешный или как там бывает?.. я уж не знаю, не читал... значит, другим его ждать и готовить... ну, как бы вровень с собой чтобы был. А то ведь это было бы... совсем пипец, если не одновременно!
И ещё подумав, добавил в порыве великодушия:
- Я даже согласен, чтоб вы с папой меня как-нибудь там наказывали... ну так, как-нибу-удь - не очень сильно!.. чтоб я от вас не отстал.
Я усмехнулась про себя: "Господи! да уж хоть бы мы от тебя, Ромка, не отстали". А вслух сказала:
- Это уж будь спокоен! Я тебя буду сильно-сильно-сильно наказывать... Прям сильно-сильно... как только смогу!
И стиснула его в объятиях, дурачонка.
Рома понемногу начал успокаиваться.
А я подумала: вот хорошо, что пока мы вместе! Наступит время, когда нам неизбежно придётся идти по жизни разными путями: будут его дороги, в которые не пустят меня... будет когда-то и моя дорога, в которую не пустят его. (Но... возможно, до этого ещё - много лет! Тем более, я-то верю, что конец у всех - Один... и вот там-то мы окажемся совсем вместе: это я ему нисколько не соврала!)