Святой же сказал на это царю:
- Царь! Если наша молитва и будет безсильна, то не тщетна будет твоя вера пред Богом.
Затем, пав на землю, Ипатий молился довольно долго. И, поднявшись, сказал царю:
- Среди конского ристалища, где находится статуя твоего отца, вели поставить печь и накалить ее как можно сильнее, в ожидании когда я приду туда.
Тотчас же приготовили и разожгли печь; тогда святой Ипатий, взяв святительский жезл, подошел к царскому дворцу и открыл ворота сокровищницы. Народ и царь, объятые страхом и трепетом, смотрели издалека. Видя, что змей не выползает (а день уже склонялся к вечеру), все думали, что змей умертвил святого, как это случилось ранее с некоторыми иереями. Святитель же Ипатий, подняв очи к небу и призвав на помощь Господа, вложил в пасть змею жезл со словами:
- Во имя Господа моего Иисуса Христа, следуй за мною.
Змей, взявшись зубами за жезл, точно связанный пленник, последовал за святым. И действительно, его связал Божьею силою великий чудотворец. А змей был весьма страшен, длина его равнялась шестидесяти локтям (или примерно 30 метрам). Приблизившись к огненной печи, горящей великим пламенем, святой сказал змею:
- Во Имя Христа, Которого я, недостойный, проповедую, повелеваю тебе войти в средину того огня!
Тогда страшный змей, перегнувшись, бросился стремительно в огненную печь, в которой и сгорел. Все, смотревшие на это с ужасом, прославляли Бога за то, что Он при их жизни явил миру такого светильника и чудотворца, святого Ипатия.
Тогда царь воздал великое благодарение Богу и угоднику Его, святому Ипатию, которого почитал, как отца своего. Он повелел на доске сделать изображение лица его и поставил это изображение в своей царской сокровищнице на прогнание бесов; а святого, наградив дарами и любезно облобызав, отпустил в дом его".
- Интересно... - оценил Ромка, прочитав отрывок, - но только я всегда думал, что в житиях правда... а тут - змей! Тридцатиметровый...
- А это и есть - правда, - сказала я. - Правда, но... апокриф!
- А что такое апокриф?
- Допустим, ты пошёл за хлебом в магазин - и это правда. Первая правда, изначальная! А если кто-нибудь потом будет рассказывать, что в этом героическом походе ты сражался с зелёными и синими драконами, несметными полчищами орков, скинхедов, эмо и тараканов, переправлялся через пять морей, восемь океанов и одну канализацию, это будет - апокриф. Апокриф - это фэнтези по мотивам правды. Самый древний вид фэнтези!.. Есть ведь даже полно апокрифических "евангелий" по мотивам четырёх настоящих. А ещё... Мне кажется, некоторые сюжеты из Ветхого Завета на наших фресках (не все, конечно) - это такое увлекательное фэнтези, не имеющее никакого отношения к нынешней вере людей в Бога. Если примерно так относиться, то никакая там "кровавость" Ветхого Завета особо не смутит! Мы же не обижаемся на Арагорна, что он слишком много перебил орков... и не называем его за это военным преступником, которого должен судить Гаагский трибунал...
- А здесь-то в чём правда? - спросил Ромка.
- А вот смотри: дальше написано, что св. Ипатия, оказывается, почитают как "небесным защитником от несправедливых налогов и поборов". Вот змей здесь - это ж, по-моему, и есть символ налоговой системы. И вообще всего худшего, грабительского в Государстве.
- Ты чего, мам? Ты серьёзно?
- Да. А чем тебе не символ непомерных, удушающих, как удав, налогов. По царским законам их собрали, но реально-то они принадлежат... кому?
- Кому? - переспросил Ромка.
- Да всё ему - государственному змею. Есть же выражение: "Короля делает свита". Свита и есть - коллективный король. "Государственники" разоряют государство. Так всегда было! Что на словах государственное, на деле чиновничье. Налоги текут в их карман. И есть общее правило: чем "сильнее" государство, тем наглей оно грабит бесправных подданных. И тем оно паразитичней - вот как этот вот змей, который лежал на сокровищах... разумеется, собранных у всего народа сокровищах.
- Мам, а ведь в этом... апокрифе, получается, царь и змей - совсем не заодно! Они же против друг друга. И святой Ипатий помогает царю против змея!.. А мы-то, мам, для нашего с тобой романа решили, что один перевоплотился в другого... Что они - одно! Значит, мы ошиблись? Или нет? Я что-то не понимаю... Не могу придумать дальше.
- Значит, - приложила я палец по лбу. - Значит... есть ещё какой-то царь, кроме царя-змея...
- Я так и думал! - опередил меня Ромка. - То был ненастоящий... а нам с тобой теперь надо позарез, хоть расшибись, найти где-то настоящего. Благородного. Короля Элессара, которому мы должны помочь возвратиться! В этом-то и весь сюжет романа, чтоб нам где-то его найти!
- Ну, для того мы и отправились в поездку, - подтвердила я.
7. Книга Царств
Ты носишь имя, будто жив,
но ты мёртв.
Откр. 3, 1
Змей и царь, царь и змей... что-то последнее время они слишком часто стали встречаться! Или не они, а он - один... Решил преследовать нас в этом путешествии? Но зачем? Кто он и откуда?
И ведь уже... чуть ли не мистика какая-то! С чего это вдруг Ромка, никогда не читавший полную Библию, лишь пару раз заглянувший в "Детскую", мог услышать во сне такое "чисто библейское" ругательство: "Пусть мне боги сделают то и то..." (этот словесный шедевр велела передать Илье Пророку царица Иезавель). Или откуда могли тупые пираты совершенно верно назвать 58-ю статью как "чин вступления на царство". Ведь, действительно, была такая статья в Своде Законов Российской империи. А потом, по совпадению - знаменитая "репрессивная" статья советского УК. Да уж, наследство достаётся убийце наследника!
Постараюсь ненадолго стать частным детективом и во всём разобраться. Что-то самой интересно и тревожно стало.
Где же искать истоки "царственности"? Наверно уж, в Первой Книге Царств - недаром она так называется! Прочитаю-ка, пока ещё есть на свете время, как вообще людям пришла в голову мысль призвать самого первого царя. "Дела давно минувших дней" - иногда отгадка к вопросам настоящего.
- Ро-ом! - говорю. - Отдай мне ноутбук... Мы же с тобой договорились: в поездке - никаких игр.
- А я не играю, я какие-то новости дурацкие смотрю, - возразил Ромка. Я удивлённо подошла, глянула. Какой-то потный, красный человечек на трибуне, закатив глаза и брызгая пеной изо рта, истерично визжал так, что, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки: