- А как её получить?
- Ну, это уж кому как - у каждого, наверное, свой рецепт.
- Да-а... а у меня, пожалуй что, пока троячок... с минусом.
- Ну-у... что так пессимистично! - как взрослый, протянул Ромка и по-своему фирменно прищурился одним глазом. - Не забывай - ты мой старший брат! С кого ж мне пример брать! Ты будешь плохо учиться - глядишь, у меня успеваемость понизится. Так что ты это... того... давай!
Пришла как-то ромина бабушка и что-то расчувствовалась:
- Бедный... - погладила она его.
- Не, бабуль, я не бедный, я богатый! - мигом отшутился Ромка.
- Ты всегда такой весёлый?.. - спросил Кирилл.
- Жизнь учит быть весёлым! - афористично выразился Ромка.
Да уж. Говорят, когда во времена Орды баскаки обирали народ, у них была своеобразная "тонкая" психология. Если человек кричал, что у него ничего больше нет, плакал, умолял, божился, его сильнее пытали: значит, точно что-то прячет - с чем особенно боится расставаться. Если же обобранный человек в ответ на требования отдать ещё только смеялся (а видимо, бывали и такие!), его оставляли в покое и уходили. Потому что если человек в беде смеётся, значит, взять с него уж точно нечего!
Смех в беде - предельное "обнищание духом". "Блаженны нищие духом" - те, у кого ничего уже больше не осталось, кроме Царства . Его они и получают ("ибо оно их и есть"). Чтоб что-то Божье - даром! - получить, надо от всего, что мешало, освободиться.
В жизни происходит почти то же самое: обстоятельства действуют похоже на тех баскаков. Беда - это та же Орда!
Конечно, настроение не закажешь. Раз на раз не приходится. В другой день, наоборот, Кирилл Ромку поддерживал. Это когда у него было вот такое состояние:
- Как дела?
- Ничего.
- Что делаешь?
- Ничего.
А ведь это был самый честный ответ.
Конечно, Ромка чем дальше, тем больше ждал заветного дня (ещё б знать, где его искать на календаре!), когда его выпишут. Это была Полярная звезда в его мореплавании... без моря, на койке. Он ловил любую благую весть, хоть косвенно сведетельствующую о скором (скором ли?) освобождении.
Всё остальное было "ничего". И делать нечего.
- Даже планшет надоел. Даже телевизор.
Кирилл машинально зашагал по палате, и у включённого телевизора вдруг пропало изображение - словно тот мигом обиделся на слова Ромки. Кирилл сделал ещё шаг - изображение появилось. Решил поэкспериментировать. Шагнул назад - изображение исчезло. Вперёд - появилось... Назад...
- Ура! ты открыл новый вид дистанционного управления! - обрадовался Ромка.
И вот они уже смеялись над телевизором, которым, оказывается, можно было "дистанционно управлять" без пульта.
Смеялись вдвоём... чуть ли не от счастья. Потешались надо всем! Да! Жизнь-то налаживается.
- Вот мы тут, получается, вообще творчески болеем! Читаем, размышляем... Кто-то за футбольную команду болеет, а мы - за Бога болеем. - говорил Кирилл.
- А игра называется - травматобол? - спросил Ромка.
- Да, спортклуб имени святого Иова. А ещё, говорят, "страдание" и "радость" - слова от одного корня?
- Как это!?
- Ну, там "рад" и тут "рад"...
- Это что, типа мазохисты, что ли, придумали!?
- Ну, мазохисты не мазохисты... а может, правда, в этом что-то есть? Ну, типа пострадал, пострадал - а потом порадовался... что страдания кончились.
- А интересно, как там Шампиньон без нас поживает? Наверное, дедушка за ним ухаживает. Кот у нас - хороший человек, только ленивый. Но теперь это будет даже хорошо!
- Почему хорошо?
- Ну как почему: вот я выпишусь, буду, наверное, сначала плохо ходить: как раз будет самый раз с таким ленивым.
- И со мной - в самый раз. Тоже ленивым! - самокритично добавил Кирилл.
"А был ли я счастлив до этой аварии? Вот ведь странно: пока не произошло ничего особенно плохого, мы вовсе не считаем, что отсутствие плохого - само по себе счастье.
Если вдуматься, вся моя взрослая жизнь развивалась по двум сценариям.
Либо ничего не происходит - тогда тоскуешь.
Либо некогда тосковать - тогда волнуешься.
По-другому эти два варианта можно обозначить ещё так. Либо боишься потерять то, что есть - либо тоскуешь из-за того, чего нет. А чаще - и то, и другое одновременно.
Мы, похоже, вообще не умеем быть счастливыми - не имеем в себе такого таланта быть счастливыми. Это о-очень редкий талант! Бог даёт его, кажется, только за боль - за успешно вынесенную боль. Ничем другим его, наверное, не купишь... бесплатно только детям - да и то, как видно, не всегда! Радость сверкает в оправе беды. Другую оправу она, похоже, не очень ценит.
Почти вся прежняя жизнь стала вдруг неактуальной. Многое, что раньше всерьёз волновало, казалось теперь полной дребеденью. Вылетело из головы - будто от того удара! - много суетных замыслов и помыслов. "Это был не я, - говорил себе Кирилл. - Или, точнее, я, но какой-то... играющий в жизнь на планшете, живущий понарошку. Улетучилось много придуманных проблем и страданий, с которыми, как с писаной торбой, носится почти каждый человек, особенно в таком возрасте.
Вот я дома за компом по нескольку часов, как прикованный - это я! Вот в путешествии, в том автобусе, которого сейчас уже в природе не существует - и это я! Вот в больнице, тоже как прикованный - и это тоже я! Вот в аспирантуре, вот в церкви, вот с друзьями, вот с подругами, вот с братишкой. Вот в кошмарном сне с... не будем о нём! Сколько же меня!? Где я настоящий?
Сколько разных жизней помещается в одной жизни!
Сколько разных "меня" помещается в одном мне!
Лежал больной, чем-то и главное кем-то (Кем-то?) недовольный, но... живой! Вот ведь оно - живой!!! Живой - но где же я!? Где меня искать? Раз я живой, значит, я должен где-то существовать. Почему Жизнь никак до сих пор не собирается воедино - ни во времени, ни в пространстве, ни в смысле.
Человек на Земле живёт в состоянии хронического одиночества, и всякая земная любовь лишь на время может решить эту проблему... Хотя нет, даже и не решить, а отодвинуть. Душа человека настолько бездонна, что заполнить эту зияющую пустоту может только Бог. Всю жизнь мы ищем Человека... или, вернее, неосознанно! - образ Божий в Человеке. Родители, братья, возлюбленные, друзья... - каждому своя эпоха и свой оазис в незаполнимой до конца пустыне сердца. От оазиса до оазиса, от Человека до Человека протекает вся наша жизнь.
Этих счастливых стоянок в нашей жизни может быть относительно много, но главная из них - та, в которой однажды откроется, что над всем этим стоит и всё это в себя включает Бог. Тот - главный человек в нашей жизни, через которого Он исподволь проявится.
Человек, которого ты, замечая, не замечал, вдруг в какой-то момент становится самым главным в твоей жизни. Происходит... маленькое Преображение. Фаворского света ты, конечно, не видишь - но на самого человека смотришь уж точно другими глазами. Думал - шалопай шалопаем, оказалось - образ и подобие Божие.
Сколько людей, про которых ты думал, что любил, мелькнули и отошли в далёкий резерв памяти. А те, кто близко - именно что ближние. Ближе не бывает... сколько бы раз ни казалось мимоходом, что они надоели, ну, просто достали!.. Но мы ведь сами себя ещё как порой достаём - больше, чем кто бы то ни было! И как это мы вообще сами с собой, такими, уживаемся!
"Нет, с Ромкой или Мариной мне ужиться гораздо легче, чем со мной!"
Конечно, заходил он и к другим детям. Вообще за дни, проведённые в больнице, все стали как бы одной семьёй. Неродных не осталось.