Все замолчали, слушая такие неожиданные странные слова.
- Всеединство рода человеческого женщине постичь по-моему легче... - продолжала Марина.
- Почему? - удивился Кирилл.
- Да очень просто! Когда рожаешь, тогда знаешь. Рома - из меня, а я - из моей мамы... и все мы, через какое-то море поколений от одних отца и матери. (Что и генетики доказывают!) Если в Боге нет времени, а всё - вечность... значит, мы и вправду - Единое Тело: все во всех, все из всех, начиная с Евы... которая сама - взята из Адама. Мы все и выходим - одно родословное древо. К этому древу в Рождестве привился Христос, а раз привился, то и изменил его. Но ветвится-то оно только во времени. Это мы можем его нарисовать как древо. А для Христа, то есть вне времени, оно - Тело: Его собственное. Часто ведь говорят: "Мы мистически - Тело Христово". Да, по-моему, не только мистически! Я что, мистически, что ли, Рому родила! Получается, все мы, действительно, друг другу братья и сёстры. А без времени вообще - просто тело Адамово, Тело Христово.
- Так и есть! Слушайте... кажется, против этого ничего не возразишь... - пробормотал Кирилл.
Марина смешно развела руками:
- Вот какие вот умные мысли приходят, пока сидишь на дереве... вместе со своими мальчишками!
- Значит, заповедь "Возлюби ближнего твоего как самого себя" понятнее беременным? - спросил Кирилл совершенно серьёзно: какой уж тут смех, когда тебя берут и ошеломляют логически безупречным открытием, которое переворачивает весь твой мир!
- И при этом... ведь все полностью сохраняют свои личности, являясь Его Личностью! - добавил он, размышляя со скоростью света.
- Да! По моему, уж это-то несомненно. Как в Троице - Три Личности, но при этом все Три - Одно. Св. Григорий Богослов говорит, что Бог не может быть только Единицей. Ведь такой Бог был бы замкнут в нарциссической любви к Самому Себе. Не может Бог быть и Двоицей, поскольку любовь двоих исключала бы всякого третьего, всякое распространение её вовне... Вот ведь чувство удивительной непротиворечивости. Мне даже больше всего нравится как раз необъяснимость этого человеческими словами: люди бы такого "бреда", как Троица, точно ни за что не выдумали! "Бред" всеединства - лучшее доказательство, что это Правда.
- Ну, как там у вас со штабиком? - спросила вечером Марина, когда мальчишки вернулись с дерева позже всех.
- Хорошо у нас со штабиком! Мы за сёдня первый этаж построили.
- Так, вроде, уже был первый этаж: развилка, где мы сидели.
- Не-ет, это был только подвал! А мы над ним ещё...
- Подвал в воздухе!?
- Ну-у... а почему бы нет.
"Да. Подвал в воздухе... именно - почему бы и нет! - задумался Кирилл. - У неба ведь тоже есть свой "подвал". Похоже, в нём-то мы все и живём. В "поднебесной", как называли её древние. Рядом с псевдоцарями-змеями, заслонившими от нас настоящего Царя".
- Да это у вас прямо... Лориэн какой-то! - засмеялась Марина. - Решили, как эльфы, жить на деревьях?
- Не, мам! Лучше, чем эльфы. Мы научились летать... Давай, я тебе фотку покажу.
Снимок запечатлел спрыгивающего с дерева Ромку. Рискованно, конечно, после таких-то переломов, но... кого же из мальчишек волнуют прошлогодние травмы!
- "Только в полёте живут самолёты", - вздохнула мама. - Вот что поделаешь, когда у тебя такой летающий сын!
- А ещё говорят, в полёте дети быстрее растут, - заметил Кирилл.
- А ещё в полёте быстрей заживают всякие болячки... если не появляются новые! - сказал Ромка.
Так он и запечатлелся на фотографии - "летящий". Вид такой, будто шёл по воздуху - расставив на всякий случай руки. И при взгляде на него сразу приходило в голову смешное опровержение теории Дарвина. Если любые жесты человека рассматривать непременно как атавизм его обезьяньего прошлого, тогда атавизмом чего является частое "размахивание крыльями" почти у всей ребятни? По этой железной логике, человек, несомненно, произошёл никак не от обезьяны, а от птицы.
"И откуда ж ты только взялся в жизни Ромки? - думала Марина о Саше. - Откуда ж вы вообще берётесь, самые главные люди в нашей жизни!.. Страшно даже подумать, что мы могли вас вовсе никогда не встретить - разминуться всего-то на минуту или на сотню метров. Сколько миллиардов родных людей не знают друг друга: они могут общаться только в литургической молитве "и о всех и за вся". Только она одна преодолевает тотальную разлуку людей!"
7. Потусторонний мир
Часто у священника спрашивают: "Что такое страх Божий?" Ответов существует множество. Кто только об этом не рассуждал, но почему-то самый простой пример не приводится. Его ведь воочию увидеть можно, этот "страх Божий". Он на лицах тех, кто в первый раз, ради любопытства в храм заглянул. Каким бы образованным, разносторонним и современным человеком ты не был, как бы умно о вере и религии не рассуждал, какими бы эпитетами православных не определял, но почему-то, входя в храм, будь то большой собор или маленькая деревенская церквушка, сразу заметен становишься. И не потому, что необычно все и незнакомо, а оттого, что страшновато...
о. Александр Авдюгин
Помню, проходя ребёнком мимо храма,
я задавал себе вопросы: кто, когда и зачем
воздвиг это здание? Что там происходит
и с какой целью идут туда люди?
Не будь этой церкви, неизвестно,
в каком возрасте я задался бы
этими вопросами.
Прот. Вячеслав Тулупов
- Тёть Марин, а я ведь часто о жизни думаю, - признался Саша. - Я иногда думаю, что религия - это такая сказка для взрослых. Ну, есть же сказки для мелкоты, а эта типа для взрослых. А иногда, думаю... а вдруг Бог всё-таки есть?
- А ты бы сам-то как хотел - чтобы Он был или нет? - уточнила Марина.
- Я б хотел, чтоб Он был! - сразу ответил Саша с ударением на "хотел". - Но только более справедливый! Чтоб не делал людям плохо. Или делал плохо только плохим. Чтоб не забирал родителей у детей. А то... мама так-то, получается, из-за Него повесилась! Зачем тогда такой Бог?
- Ну, такой, про какого говорили твоей маме, наверное, действительно - ни за чем!
- А Он что - другой? Какой же Он?
- А ты смотри на тех, кого любишь, и увидишь! Бога можно узнать, только если любишь, - неожиданно, словно по какому-то внушению, сказала Марина.
Диалог этот происходил, конечно же, уже по традиции - на берегу. У древа. Ипатьевский монастырь на той стороне Волги был его свидетелем.
- Получается, здесь Средиземное море! - сказал вдруг Ромка.
- Почему? - удивилась Марина.
- Ну, Средиземное море, оно же делит Европу, Азию и Африку, так? А Кострома как бы тоже на три континента разделяется. Там, где монастырь, там... ну, пусть будет Европа. Тогда вон там, где Ленин - Азия, а тут, где мы живём, за Волгой - это вообще Африка.
- Ура, мы туземцы! - сделал вывод Санька и, похолпал ладонью по рту, - Ву-ву-ву-ву-ву!
- Ну, логика, конечно, не безупречная, - засмеялась Марина, - но представить можно. "Три континента Костромы" - хорошо звучит!
- Слушайте, а когда мы побываем на тех континентах?