— Должно быть, для вас все так странно, — сказала Марти, когда представился случай встретиться и поговорить с женщиной.
— Слово «странно» не подходит к описанию того, что я чувствую, — призналась Джулия. — Тот, мир, который знала я, сильно изменился, и, кажется, теперь нахожусь на другой планете.
— Да, как в романе Оруэлла «1984». О, простите, книга написана в 1949 году, и вы не могли ее прочитать.
— Из того, что мне сказали, я находилась при смерти, плавая на айсберге.
— Вы с нетерпением ждете встречи с правнучкой?
На голубых глазах Джулии навернулись слезы, которые заставили журналистку выразить сострадание. Ей хотелось обнять хрупкую женщину, как потерянного, испуганного ребенка, и успокоить.
— Когда мы с мужем поехали в Европу, я отдала на попечение матери трехлетнюю дочь. Мне не хотелось оставлять ее, но в Англии нужно было навестить умирающего свекра. Нам не хотелось, чтобы ребенок видел своего деда в таком состоянии, и было лучше, если она запомнит его таким, каким он был.
Марти с пониманием кивнула.
— А теперь моя малышка умерла, — заплакала она. — Простите за мои рыдания.
— Перестаньте, у вас есть право оплакивать своего ребенка.
— Мне никогда не придется узнать, какой была дочка, внучка, а теперь у меня есть правнучка, которая по возрасту годится мне в бабушки.
Пока женщины пили чай — ведь не все же изменилось за прошедшие сто лет — разговор мало касался личных вопросов. Джулия выразила свое восхищение современным возможностям медицины, лаптопом, который показал ей Джастин, и телевизором в палате.
— На самом деле меня поражает телефон: отсутствие проводов, его можно брать с собой. Да как он работает! Можно делать звонки, отправлять сообщения, фотографировать, слушать музыку и смотреть фильмы. В мое время «Титаник» считали чудом техники.
— Вы столкнулись с тем же, что описано в книге Олдоса Хасли «О дивный новый мир», но это литературное произведение вам трудно понять.
— Доктор Хайсмит говорит, что вы хотите написать обо мне книгу.
— Вас это тревожит?
— Нет, но будет ли интересна история людям?
— Вы шутите? Вы как воскрешение Лазаря в наши дни.
Вот и еще одно литературное выражение, но из Библии, в отличие от Хаксли и мрачной классики Оруэлла 1912 года.
Джулия Феннимор после прохождения всех известных медицинских исследований покинула массачусетскую больницу. Невероятно, но новость о ее существование не просочилась наружу.
— Куда мне теперь деваться? — спросила она Джанель Норкуист, на чьем попечении она находилась. — Не думаю, что моя правнучка в состоянии принять гостью. Она все еще поправляется после операции.
— Уверена, что институт оплатит вам гостиницу, — ответила доктор.
— Вот еще! — воскликнула Марти. — У меня домик и три комнаты. Она может остаться у меня.
— Спасибо, мне будет легче, если кто-то рядом поможет освоиться в жизни двадцать первого века.
В первый же день после выписки Джулии Марти и Джанель пошли в ближайший торговый центр и купили комплект одежды, включая нижнее белье и обувь. Хотя одежда была гораздо удобнее корсетов и плотно облегающих платьев, пошитых в ее дни, Джулия смущалась надевать брючный костюм или юбки, которые сильно обнажали ноги.
— Не думаю, что привыкну ходить полуголой, — смеялась она, когда попробовала прогуляться в шортах и футболке.
— Все получится, — уверяла ее Марти.
В тот же вечер, когда Джулия расположилась в гостиной журналистки, в ее честь был дан неформальный ужин. Джанель и Джастин пришли с вином, а Марти заказала пиццу, «чесночные узелки» и хлебные палочки.
— Привыкай жить в наше время и к еде всухомятку, — произнесла доктор.
— Не беспокойся, Джулия. Я беру тебя под свое крыло, — заверила ее Марти. — Я научу тебя водить автомобиль и помогу получить водительское удостоверение.
— Сначала нужно получить свидетельство о рождении, — сказала Джанель. — Будет трудно, но посмотрим, что можно сделать.
— Тогда я помогу найти работу и жилье, — продолжила Марти, собираясь пуститься на большие авантюры. — Нам опять потребуется твоя помощь, доктор. Ей потребуется протокол из школьного делопроизводства.