— Всё в порядке, давайте продолжим, — шмыгая красным распухшим носом, попросила она и выпрямилась, чтобы увидеть, как Хари снова смотрит на неё будто на пустое место.
— Вы знаете, кому принадлежат означенные трансляции?
— Если вы говорите о первоисточнике, то нет, я ничего о нём не знаю.
— Почему вы удалили эти трансляции из памяти синка?
— Не хотела, чтобы их нашёл гарнизон. Подумала, что для вас их наличие покажется оскорбительным, — Меральда расправила плечи, её голос звучал увереннее с каждым словом. Кем бы ни был знаменитый герцог Хари — бастардом короля, тупой ищейкой, хладнокровным палачом, двуличным психом, — но он вовсе не жестокий. Жестокие люди не раздают свои носовые платки зарёванным девчонкам. Уголок его рта дрогнул. Он сделал простой жест пальцами, видимо, останавливая запись, немного подался вперёд, хищно сощурив глаза, и произнёс:
— Я видел удалённые трансляции. И да, я оскорбился. Что, по-вашему, я сейчас должен сделать?
— Вышвырнуть меня в туман? — недоверчиво предположила Меральда. Но внутри у неё всё кричало. Она не обратила внимания на проскользнувший термин «полное обнуление», но теперь картинка складывалась. Синки архангелов могут считывать удалённые записи и только они же могут их обнулять.
— Ученица, — с нажимом начал он, — разве вы не проходили законодательство? Где вы ознакомились с указом, согласно которому главный комиссар Мистолии может в обход суда назначить высшую меру наказания? Или какой-то пункт Кодекса заставил вас думать, что суд так дорого оценит чьи-либо оскорблённые чувства? — речь была медленной и обманчиво мягкой. Девушка молчала, но и не отворачивалась, нервно комкая в руках промокший насквозь платок. — Отвечайте, Меральда Каллепс, — через сжатые зубы, почти с рыком, потребовал дознаватель.
— А вы никогда не нарушали закон, комиссар? — спокойно поинтересовалась она. Герцог отпрянул как ужаленный, поправил и без того идеальный воротник и принял привычную позу.
— Никогда. Но вопросы здесь задаю я, — отстранённым тоном напомнил Хари и скрипнул пальцами, включая запись. — Кто поделился с вами трансляциями с исполнения приговоров?
— Студенты Солазурского Университета, — и честно перечислила, — Первую я получила от Хотиса Вертигальда из Солазура во время лекции по экологической истории три года назад. Вторую, полтора года спустя, из открытого источника в столовой. Третью передала Друмайя Арлейн из Пинктона, прошло примерно несколько полнолуний, я столкнулась с ней в общежитии. Четвёртую обсуждают уже дюжину дней, один парень со старших курсов раздавал трансляцию всем желающим на территории кампуса. Думаю, он из геологов.
— Кем вам приходится Хотис Вертигальд из Солазура?
— Сокурсником, — ответила Меральда и покраснела до кончиков ушей. Комиссар никак не прокомментировал её реакцию и просто продолжил допрос:
— Как вышло, что вас задержали вместе?
И девушка всё пересказала — как выпрыгнула из окна, как пряталась и как пришла к выводу о необходимости сдаться гарнизону, а потом воспользовалась случаем сделать это не в одиночестве. Хари не слушал, сейчас он был бездушной машиной, пишущей процесс дознания.
— Вы видели у него украденный экспонат?
— Что, простите? — одними губами выдохнула она. Грудь сдавило нехорошее предчувствие, выгоняя из лёгких весь воздух. И, пока герцог невозмутимо повторял вопрос, Меральда смотрела на него округлившимися глазами и пыталась унять дрожь.
— Нет! — запротестовала она. — С чего вы взяли? Он вообще не входил в библиотеку! При нём не было книги. При нём не было даже синка! Хотис лежал без сознания, загнанный вашими взбесившимися псами, весь в крови… — девушка уже стояла, крича и потрясая перед носом собеседника перевязанной рукой, как главным доказательством бешенства гончих. Тобиэл перехватил её локоть, брезгливо поморщившись, и усадил обратно на стул. Не разгибаясь, практически дыша в русую чёлку и чётко проговаривая слова, переспросил:
— Кем вам приходится Хотис Вертигальд из Солазура?
— Другом? — почему-то с вопросительной интонацией пролепетала она. Всё её тело предательски дрожало от холода, но не внешнего — в комнате по-прежнему было жарко, — а от той жгучей стыни, что поселилась внутри. Меральда тщетно обнимала себя за плечи, чтобы присмирить озноб. Герцог удовлетворённо кивнул и печатным шагом вернулся на своё место. Садился он так же странно, как и архангелы, в напряжении держа тело на весу, будто не до конца верил, что под ним есть стул.