— Почему вы не носите браслет?
— Он не подходит к моему имиджу.
Что-то примерно такое она и ожидала услышать. До сих пор Алес не был склонен к откровенности, с чего бы вдруг ему рассказывать о пропавшей матери, чьей специальностью являлась безопасность данных. Меральда крайне смутно представляла себе основы работы синков. Их изготавливали из специального металла, добавляли ценз и систему инициации, которую следовало проходить при покупке. Своего рода документы, кошелёк, личный дневник, центр развлечений и третья воображаемая рука для таких же воображаемых действий в едином ключе. Картриджи позволяли хранить записи отдельно от браслета, закрытые, открытые, платёжные, с доступом только на вход или только на выход. Наверное, эти ограничения и подразумевали криптографию. Ведь никто не пытается подставить синк и перехватить деньги, когда пассажир оплачивает проезд в экспрессе. Особый допуск к информации имели разве что архангелы, и то вряд ли абсолютный. Кроме того, любые их действия строго регламентировались законом. Они ведь даже двигаются с определённой скоростью, чего уж тут говорить. В его нежелании — или опасении? — лишний раз пользоваться браслетом девушка усмотрела связь с судьбой родительницы и теперь никак не могла отделаться от этой паршивой мысли. Сколько Алесу лет? Двадцать пять? Тридцать? Что он сумел запомнить, а главное — понять своим детским умом? Или упорядочил и проанализировал воспоминания, уже будучи взрослым, обладая недюжинными познаниями в области криминалистики? Столько вопросов, задавать которые не имело смысла — отшутится и опять начнёт отрабатывать на ней навыки сердцеедства. Если в безопасности синков действительно существовал изъян, ей необходимо было это знать, чтобы доказать невиновность Хотиса. Версию с подменой трансляции она восприняла бы даже охотнее, чем отсутствие библиотеки и зашифрованной в ней истории.
Извозчик доставил их на крытый рынок, полупустой, и оттого не слишком шумный. От входа были видны округлые изгибы эстакады и её массивные столбы, врезанные в скальную породу так давно, что напоминали отшлифованные временем наросты. От зазубренного склона ангар отделяла буквально пара десятков метров вытоптанной травы и растянутая на конусах верёвка, которую с удовольствием трепали противоречивые ветра предгорья. Меральда уже перестала замечать, что на людях профессор машинально хватает её за руку. Так он отваживал коренных жителей, стремящихся пополнить свой генофонд, причём от них обоих. Малая цена за освобождение от толпы поклонников. Как Алес обходился без её спасительной руки, оставалось только догадываться. Отмахивался от барышень, точно от назойливых мух? Каждой отвешивал по комплименту и расхаживал по улицам, словно принц с многочисленной свитой? Или выбирал самую симпатичную и таки разбавлял популяцию миражийцев? Девушка стала рассматривать прохожих, решив сосчитать всех попавшихся на глаза карапузов, желательно белобрысых. Игра оказалась заведомо провальной — им так и не встретилось ни одного ребёнка.
Прилавки были густо завешаны плечиками с одеждой, и к концу ряда Меральда заметила, что невольно приценивается к нарядам. Ну в самом деле, не ехать ведь на суд в мужской тунике. Однако спутник настойчиво отдёрнул её от лотка и потянул в угловую палатку с тканями. Завидев долгожданных клиентов, широколицый торговец спешно отставил кружку с чем-то дымящимся и принялся громогласно рекламировать товар, присваивая тому едва ли не волшебные свойства. Шёлк, который мягче облака и прочнее стали, сверкающий отрез атласа, такой гладкий и блестящий, словно соткан из лунного света, тончайший батист для жаркой погоды и плотный бархат с золотой нитью, согревающий в студёные ночи. Показал эксклюзивный шифон с ручной вышивкой, затем перешёл к кружевам и лентам, разворачивая каждый экземпляр и протягивая покупателям на оценку. Не иначе как отоварился на квартальной ярмарке и теперь не знает, кому впарить всю эту красивую, баснословно дорогую мишуру, присущую скорее столичным модникам, чем жителям пропитанного сыростью городка.
— Набор портновского мела и три метра чёрного хлопка. Поплотнее, пожалуйста.
Торговец разочарованно поджал губы, отчего его плоский нос стал казаться ещё более двумерным. Меральда снова пронаблюдала, как Алес цепляет браслет на законное место, чтобы расплатиться, а затем отстёгивает и лёгким движением убирает под плащ вместе с покупками. Она уже поняла, чем и на чём ей предстоит писать, и могла только позавидовать находчивости профессора.