— Профессор, а может, есть ещё люди с… ну… способностями, как у меня?
— Возможно. Но они об этом не догадываются, потому что носят синки, — резюмировал блондин, убирая пластинки во внутренний карман плаща. Он забрал всё, включая «вспомогательные материалы» для съёмки фильма. То есть, каждую её сокровенную встречу с Хотисом. Девушка чувствовала себя неловко, но не протестовала. Было бы глупо совершить преступление и таскать улики с собой.
— Поэтому вы снимаете свой браслет?
— У меня нет суперпамяти, если ты об этом. Я вообще не знал о таком феномене, — тень былой улыбки чуть тронула краешек губ. — Просто не люблю фальшивки.
Студентка всё ещё не оставляла надежды разобраться в этом запутанном деле. Агрономы по определению не интересовались мёртвой древностью, их занимало живое «здесь и сейчас». Поэтому она была твёрдо убеждена, что Хотис не делал снимка. Остальные убеждения держались шатко и рассыпались, как бусины, стоило потянуть за ниточку. Мог ли кто-то прибегнуть к такому же монтажу, какой использовала она? Тогда зачем вору книга во плоти, если он может запомнить всё до малейшей чёрточки? И способность чётко воспроизводить воспоминания не объясняла доступ к чужому синку. Зато такой доступ был у архангелов, но они как раз не имели возможности снять браслет и обнаружить в своей голове задатки эйдетизма. Круг замкнулся.
Профессор перебросил чехол через спинку дивана и повернулся к Меральде.
— Я должен уехать раньше. Я был в крепости и договорился с мастером Клифоном, он заберёт тебя прямо отсюда. Никуда не выходи и не забудь свой наряд. Контейнеры с едой в верхней зимке. Ключ вон там, закроешь дверь перед отъездом, — указал пальцем и торопливо прошагал мимо застывшей девушки. Она так опешила, что не сразу кинулась следом. В Мираже не случалось по-настоящему тёмных ночей: тучи непременно окрашивали их в касторовый цвет. Плащ Алеса был гораздо чернее ночи, поэтому она видела удаляющийся силуэт с крыльца. Вспухшая от влаги древесина холодила босые ноги, а острые капли дождя лупили по косой.
— Профессор! — истерично взвизгнула она. — Профессор Роз!
Ученица ринулась по ступенькам, поскользнулась и едва не плюхнулась в лужу, в последний момент повиснув всем телом на перилах.
— Алес, мать вашу! — фигура на мгновение остановилась, затем задвигалась ещё интенсивнее. В первые секунды было непонятно, удаляется она или приближается, глубокий капюшон полностью скрывал лицо.
— Я же сказал — никуда не выходить! — с шипением процедил мужчина и больно дёрнул её за руку. Втащил внутрь, снова мокрую и грязную, как болонку после выгула, и усадил на стул. Упёрся ладонями в спинку и столешницу, нависнув над ней зловещей тучей, и по слогам отчеканил: — Что тебе неясно?
— Почему? — жалобно проскулила Меральда, задрав голову. Ледяная капля сорвалась с края капюшона и хлопнула ей на щёку.
— Меня не возьмут на борт экспресса, — раздражённо, но всё же немного мягче, отозвался собеседник.
— Разве я не могу поехать с вами?
— Прости, орешек, у меня одноместная платформа, — Алес смахнул каплю с её лица, но оставил взамен несколько мелких крапинок, неизбежно слетевших с рукава. — И, скорее всего, это твоя последняя возможность увидеть друга прежним.
Профессор отступил на два шага, сложил руки на груди и выжидающе уставился на девушку.
— Мне страшно, — прошептала Меральда, — Вдруг кто-то ворвётся в дом и похитит меня? Я не такая, как Иона Флетчберг. Я не смогу держать оборону и сдамся первому, кто достаточно крепко схватит за руку. Что, если меня вообще убьют, как историка Брида Хемпела? Или гарнизон про меня забудет и не заберёт? Я знаю, что из Каструм-Мара никто не возвращается, и мне очень страшно. Мне невыносимо. Даже оставшись без памяти, Хотис должен знать, что он не один, что кто-то борется за него.
— Если это всё, чего ты боишься, то я в любом случае найду способ отбить твоего благоверного, — ехидно изрёк Алес Роз. — Тем не менее постарайся не выходить на улицу, пока не увидишь у крыльца дилижанс, под завязку набитый архангелами. Я встречу тебя в Мареграде. Или вернусь и разберу этот город по кирпичикам.