Фактически, хоть какую-то любовь и заботу мне дарил лишь отец - маг разума из рода хуманов, случайно провалившийся в пустоши на один из подземных уровней. Упал он не слишком удачно, серьезно повредив ногу и передвигаться мог лишь на небольшие расстояния. Если бы не травма, он наверняка попытался бы сбежать из поселения, где мужчины выполняли по большей части роль слуг и сексуальных игрушек. Вечерами, он мне рассказывал, что там, откуда он к нам попал, все обстояло с точностью до наоборот. И отец не мог с этим смириться вплоть до своей смерти.
Мать же, передав меня на детскую половину после положенных по уходу за ребенком трех лет, более совершенно не обращала на меня внимания вплоть до моего первого совершеннолетия, наступавшего у представительниц моего народа с появлением первой крови. А потом для меня началось овладение трудной наукой боя на мечах и практическое применение полученных знаний во время патрулирования прилегающих к анклаву и поселению территорий. И стало не до чувств. Долгое время единственным моим желанием по возвращении с патрулирования был долгий безопасный сон. Позже я понемногу втянулась, и у меня даже хватало сил на чтение и продолжение самообразования. В память об отце и его мечте я не забрасывала развитие собственного дара.
Однако вскоре произошло то, чего я ожидала меньше всего – история произошедшая с моим отцом почти в точности повторилась. К нам из внешнего мира упал очередной пришлый маг и по очередности распределения трофеев он достался именно мне. Я была не в восторге, но и отказываться от него не собиралась, справедливо опасаясь, что без моей защиты и понимания всех наших различий, пришлый в анклаве долго не протянет. Тем более, что «трофей» попался «бракованный», о чем я предпочла никого особенно не просвещать. Как маг, пусть и разумник я отлично видела метку древнего ритуала единения пары. Так что в плане интима этот по виду хуман был совершенно бесполезен. Меня же эта его особенность как раз вполне устраивала, потому как не желала обзаводиться детьми без любви.
Ощущение после странного пробуждения в темноте было двояким. С одной стороны у меня совершенно ничего не болело, тело чувствовало себя прекрасно отдохнувшим и полным сил. С другой стороны последние воспоминания о разговоре с матерью и сестрами намекали на то, что сейчас я должна находиться минимум в тюрьме поселения, а максимум ожидать глубокого и тщательного дознания на предмет нахождения якобы «украденной» мною реликвии.
К сожалению, кроме меня самой в поселении больше не имелось магов разума, зато в арсенале остальных двух одаренных были методики подчинения воли разумного, которым насчитывалось уже несколько сотен лет. И что за беда, если после такого воздействия, «подопытный» совершенно терял собственную волю, индивидуальность и вообще осознание себя как самостоятельного живого существа с собственными потребностями. Вероятно, для матери такое моё новое состояние, где дар, перешедший от отца, мог быть ей полностью подконтролен через воздействие на носителя, и было тем самым «пряником» который заставил её «поверить» в мою виновность.
Особых иллюзий относительно причин поведения «родственниц» у меня не было. Сестры банально завидовали тому, что у меня есть дар и внешность истинной измененной, какими их принято было изображать на подвижных картинках в древнем «информатории», в то время как они – чистокровные местные, не обладают и сотой долей моих возможностей. Ну а мать – она была слишком практичной и зацикленной на собственном статусе, чтобы упустить такой благоприятный шанс для того, чтобы обзавестись ещё одной марионеткой в моем лице.
Тем более, что при всей моей лояльности к поселению и местной власти, доверия или каких-то других теплых чувств она ко мне не испытывала. Жаль что из-за родственной крови, в отношении матери и сестер мой дар внушения и чтения мыслей был совершенно бесполезен. Иначе я бы, давно наплевав на этичность собственных действий, обеспечила себе с их стороны вполне «дружеские» отношение. Ведь глупо не использовать себе во благо то, что даровано мне с рождения. Но, увы – как раз самые опасные для меня жители поселения оказались совершенно не подвластны воздействию моего дара. Да и в случае попыток подчинения моего разума со стороны прочих магов, мать наверняка позаботиться о том, чтобы надеть на меня блокирующий мои возможности артефакт. Это в её же собственных интересах. А значит, мне остается только побег. Побег в неизвестность. В сказки отца о том, что за пределами пустоши, в землях людей он вполне сможет обеспечить мне очень высокий уровень жизни, я верила весьма слабо. Если бы у него были такие возможности, зачем ему было соваться в покинутые древними территории, фактически обрекая себя на верную гибель? А ведь глупцом или фанатиком мой отец не был. Так что выбравшись к людям мне придется рассчитывать исключительно на собственные способности и возможности, не доверяя эту обязанность никому постороннему. Но в любом случае часть вещей из собранных нами запасов древних можно будет продать людям и выручить за это необходимые для жизни суммы. В быту я довольно непритязательна, так что на самое необходимое для безбедной жизни моих запасов вполне хватит. Лишь бы тот портал, информацию о котором удалось раскопать отцу вел именно за пределы аномалии – в более обжитые разумными земли. Это в подземельях я могу защитить себя мечом, а на поверхности Пустоши может быть в разы опаснее. Впрочем, сейчас главное для меня – благополучно покинуть поселение. Ведь тот разговор с матерью просто не мог закончиться для меня ничем хорошим. И я наверняка уже считаюсь преступницей, а значит, мне всё- же придется использовать свой дар внушения на полную катушку. И найти пришлого мага, чтобы не оставлять родичам шанс воздействовать на меня при помощи нашей с ним магической связи на расстоянии. Умереть я конечно не умру, но массу неприятных часов они вполне могут мне доставить, если вздумают начать мучить пришлого. Один то раз это уже пришло сестрам в голову.