- Дэв нас пожалел, от ямы пахло драконом, а ты была вся такая красивая в этой норке с кучей мусора на щеках. Графиня просто приняла как родню. Егерт с Лаврисом? Дашка, ты же понимаешь, что "обет" и "честное слово" - ни разу не синонимы? Они взяли на себя какое-то обязательство, и всё! Это вовсе не требует от них того стержня, с которым у русских роднятся слова "совесть", "благородство", "достоинство", - Ёж резко взмахнул рукой, будто отсекая понятия. – Подумай сама: доброта, жалость, симпатия, интерес, законопослушность – это всё прекрасно, но бесконечно далеко от понятия чести.
- У меня голова кругом, - я уселась на кровати и потёрла виски. – Может, ты и прав, это надо понаблюдать и тщательно обдумать. А что бабушка? Объяснила?
- Про орла-то этого? Объяснила. Вот тебе ещё одно брёвнышко в мою теорию. Я сказал тебе, что "жених" и "невеста" здесь понятия социальные? Он и она становятся сначала женихом и невестой, а потом мужем и женой. И у каждого может быть хоть до этого, хоть после уйма лаире, которые, в свою очередь, могут быть чьими-то мужьями и жёнами. Понятно, что у бедноты лаире и жена – одно и то же лицо, особенно в начале семейной жизни. Но в защиту могу сказать, что в отличие от земных гаремов лаире может быть только одной или одним в определенный промежуток времени. Надоели – расстаются, ищут других любимых, а мужья с жёнами рядом постоянно. Соответственно, права и обязанности различаются. Зато все дети законные. У нынешнего князя два десятка детишек от разных дам. И ещё момент. Лаире – только пока вместе, а как только разбежались, сразу первая любовница, вторая любовница, ну или десятый любовник – полное равноправие.
Ёжик выдохся.
Я негромко запела:
- Он говорил мне: "Будь ты моею,
И стану жить я, страстью сгорая;
Прелесть улыбки, нега во взоре
Мне обещают радости рая".
Бедному сердцу так говорил он.
Бедному сердцу так говорил он,
Но не любил он, нет, не любил он,
Нет, не любил...
- Ёжик, - без перехода оборвала романс, - а как ты думаешь, может ли любить человек без чести?
- Не знаю, как насчёт любить, - уныло отозвался Ёж, - а в душу гадят такие голуби с огромным удовольствием.
Глава 5. Цветень, 15
- Очень интересно, - одобрительно отозвался Вальцан, рассматривая воссозданную гладильную машинку, только что отпарившую намоченный носовой платок. – Идея хороша, только сложно.
- А вы как делаете? – полюбопытствовала я. Наконец-то узнаю, как Олег высушил свою футболку!
- Видишь символ, - Вальцан начертил на песке сложную закорючку, - он позволяет удалять излишек влаги без ущерба для тканей. Для тебя важно не столько запомнить именно это изображение, сколько установить чёткую ассоциацию: символ – действие. Собственно весь первый магический класс изучают универсальный язык символов. Их не так уж и много, впоследствии каждый для себя сам разрабатывает личные обозначения. Главное, жестко держать эту сцепку символ-действие, прежде чем ты направишь магию. Намочи-ка платок снова и развеивай свою конструкцию.
Я мочила платок в озере, рисовала эту загогулину и всё пыталась закрепить ассоциацию: символ – "удаление излишка влаги без ущерба ткани".
- Не получается.
- Ты взрослая, тем более не пойми откуда, - проворчал Вальцан, разнежившийся на солнышке, - попробуй создать свой символ. Против правил, конечно. Всё равно надо будет канонические знаки учить. Но хотя бы принцип поймёшь.
Я задумалась. Ассоциативно напрашивался утюг, но хотелось сушить не только ткань, но и волосы, например, или сырые дрова, а то – чем чёрт не шутит! – и тропку в болоте проторить!
- Вальцан, а Вальцан!
- М? – придремавший парень открыл один глаз, - придумала?
- Слушай, а куда девается этот излишек, когда ты используешь свой символ?
- Ну и вопросик у тебя! – маг уселся, отыскал взглядом мокрый платок и высушил, - не понял, давай-ка ещё раз!
- Тогда пошли поближе к воде.
Мы передвинулись вплотную к пруду, на ровной глади которого ветер пытался наморщить складки.
- И зачем тебе это знать? – ворчливо прогудел маг.
- Ну как же! Ты высушил платочек и не заметил, а в моём мире есть предание, что один сильный маг заставил расступиться воды моря и провёл людей по морскому дну, понимаешь?
- Ого! В твоём мире, говоришь?
- Я-то говорю, но первый луч вряд ли обрадуется, если ты кому-то повторишь. Так вот, иногда требуется платочек подсушить, а иногда – людей спасти, понимаешь? Тогда символ должен быть одинаковый, а вложение сил разное, правильно?
- Неправильно. Отвести воду и высушить – разные действия, соответственно, должны быть разные символы. Непонятно, почему ты решила учиться здесь, когда у вас такие маги там? – Вальцан в очередной раз высушил платочек, недовольно скинул рубашку и попробовал уже на ней.
- Может, они и есть, только разобщённые, а года два назад было цунами, никто не смог остановить, три города погибло. Поэтому мне надо знать, понимаешь?
- Когда цунами, в одиночку не выстоишь, - перечеркнул мои надежды маг, - нам рассказывали. О! Получилось, смотри!
Не сказать, чтобы было, на что смотреть, так, обозначение направления.
- Значит, вверх.
Единственный образ, ассоциирующийся у меня с поднимающейся водой, - это фонтан.
- Брось, - оборвал маг мой эксперимент, наблюдая, как несчастный платочек подмокает снизу, чтобы начать сверху сохнуть, - в твоём случае надо просто зубрить. Хочешь, не хочешь, если тебе нужен результат – учи наизусть, устанавливай связь. Держи два символа, на обороте название действия. Послезавтра покажешь, что получилось.
Вальцан протянул мне две обычных картонки с изображениями символов. Первым значилось всё то же "удаление излишка влаги без ущерба для тканей", вторым – "чистка".
- Очень практично.
- Это первое, чему обучают молодняк, - ухмыльнулся рыжик, - на следующем занятии получишь символ починки, а то видел я, как ты рубаху штопала.
- Спасибо.
- Не на чем. До встречи!
Шаги мага затерялись за деревьями парка, а я осталась с двумя карточками и платочком в качестве учебного пособия.
- Есть успехи?
Я подняла голову. Леди Илора стояла у кромки пляжа и с любопытством рассматривала мои каракули на песке.
- Конечно, есть! – бедный платочек снова был намочен и вымазан в песке. – Бабушка, смотри!
Я тщательно создала первый символ, наполняя его магией, а за ним и второй, стараясь не подглядывать.
- Оп-ля! Платочек чист и сух!
- Очень хорошо, эйла. Дорогая, я бы хотела с тобой поговорить.
- Да, конечно, - я поднялась с колен, собрав реквизит.
Мы медленно шли по дорожке, петляющей по парку.
- Мы вчера видели Угмара, - начала графиня несколько напряженно.
- Да, мне Ёж рассказал.
- Тем лучше, - леди Илора ощутимо расслабилась, - девочка, я желаю тебе только добра, в чём бы, по-твоему, это добро ни заключалось. Сын так давно служит в дипломатическом корпусе, объехал столько стран, рассказывал о таких странных традициях, что меня трудно удивить. Прекрасно понимаю, что некоторые наши обычаи вам непривычны. Поэтому, Даша, подумай хорошенько – чего ты сама хочешь?
- Вообще в жизни?
- В конкретной ситуации с советником. Любая девчонка прыгала бы от радости и ни минуты не раздумывала, если бы первый луч предложил стать его лаире.
Я задумалась.
- Любая? А как же любовь?
- Любовь… Что может знать молодая девушка о любви? Кто целует-балует-нежит, того и любит. Ты думаешь, любовь – это когда тело пылает, сердечко волнуется, а глаза видят только одного? Нет, любовь приходит позже, когда утихает в крови огонь, и нет никого роднее, когда каждое утро к завтраку ты велишь готовить полезные блюда, а к вечеру беспокоишься, не болит ли его старая рана.