Набитых оленей бригада должна сразу освежевать и туши повесить под навес, а ливер раздельно в ящики; шкуры пересыпать солью и сложить в стопки; все подготовить к вывозу вертолетом. Иначе испортится.
Голова отдельно, рога у быков вырубить отдельно, языки вырезать и сложить отдельно, брюхо взрезать и вынутые кишки выбросить в вырытую яму, камус с ног снять, шкуру ободрать и так далее — ну, процесс. Для головы — топор, на остальное — небольшой нож.
И когда в первый раз ты это делаешь — подавляешь тошноту и внутреннюю дрожь. Страшновато, жутковато, противно и не хочется. А куда денешься? Назвался груздем — полезай в кузов. Рядом бригада, и никто удовольствия от этого занятия не испытывает. А молотят! Олень пошел — лови день!
Через две недели — эмоций ноль. Тяжелая работа. Лимфа разъедает малейшую царапину на руках. Поясница болит — внагиб работаешь потный на ветру. И сноровисто так молотишь — раз! раз! раз! следующий.
И вдруг в какой-то момент, когда мы разогнулись перекурить, я поймал себя на страшноватой мысли. Что сейчас, поднаторев и втянувшийся — я мог бы точно так же разделать человека, причем живого. Под шею подложить чурочку, подвинув ее за специально вбитую скобу. Стукнуть по шее топором, голову отложить в сторону. Зажав меж двух пальцев кончик ножа, вскрыть брюхо и выпотрошить. Рассекая лезвием связки, по локтевым и коленным суставам отделить конечности. И никаких эмоций.
Вдруг я понял работу палача. Топор, плаха, туша, ничего особенного.
Других не спрашивал, не знаю. Такие мысли от себя нормальный человек гонит. И я гоню, а память хранит.
Не думаю, что я особенный. Может, воображение почувствительнее. Работа-то была вполне даже обычная.
После того сезона я завязал с охотой. Любой. Зачем же их убивать. Ты его можешь — а он тебя нет. И жизнь твоя от этого прокорма не зависит.
А еще помню краткую злобу, с которой один из наших ругал мертвого олененка, если нож уже тупился или провел им не там. Он его убил — и он же его ненавидит. Ну, чтобы дело и чувство соответствовали друг другу.
…Вот эти девочки с бутербродами в убойном цеху, ни разу не садистки, вот это чувство палача над разделанным оленем — они как раз иллюстрируют очень наглядно, как не только мировоззрение человека определяется его образом жизни, социальной ролью и корпоративными ценностями — но даже его мироощущение, его эмоциональный комплекс как реакция на внешнюю информацию — зависят от дела, которым человек занимается, от его группы и цели.
Готов повторить: человек есть приложение к его делу. И его мировоззрение — информационное обеспечение психического здоровья, цельности личности, что необходимо для эффективного функционирования при выполнении дела.
Твоя жизненная задача — это и есть ты.
(P. S. Когда Ханна Арендт в «Банальности зла» описывает будничную деятельность и житейские мотивы функционеров гитлеровской машины уничтожения — она лишь честна и добросовестна: но эта добросовестная честность была воспринята общественностью, полагавшей идеал гуманизма сущностью человека, — была воспринята как философское откровение. Элементарную правду человеческой натуры, если нельзя ее опровергнуть, — можно подать как открытие. Что называется — врать меньше надо себе и другим, не воображая желаемое действительным.)
Суворов
Знаменитый историк и писатель Виктор Суворов, он же профессиональный разведчик Владимир Богданович Резун, совершил поступок масштаба редкого, глобального. Он в одиночку перевернул устоявшееся мировое представление о причинах и начале величайшей из войн человечества — Второй Мировой. Такое деяние обычно именуется научным подвигом.
То есть с 22 июня 1941 года — дня нападения фашистской Германии на Советский Союз — и по сию пору исключительно и именно Германия, ее агрессивная политика и человеконенавистническая идеология, считалась виновником Второй Мировой. С Германией боролись союзники — СССР, США, Франция и все страны Британского Содружества: весь прогрессивный мир. Они повергли фашизм и осудили его Международным трибуналом в Нюрнберге: американцы, русские, англичане и французы. И главных фашистов повесили.
Немцы с 1939 года напали на Польшу, Данию, Голландию, Норвегию, Францию, Югославию, Грецию, и в конце концов на Советский Союз. Неготовый же к войне Советский Союз, первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян, войны боялся, пытался избежать, даже заключил с Гитлером мирный договор, который тот нарушил. И поначалу Советский Союз, конечно, терпел поражения в войне и отступал, потому что врагов было больше, техника у них была лучше и ее было больше, и они напали неожиданно.