— Так быстро время пролетело, даже не заметил, — Питер широко улыбнулся, от чего у него на щеках появились ямочки.- Не забудь, в субботу я жду тебя…
— Да-да, в кинотеатре, в девять пятнадцать, я помню.
Вот он, неловкий момент прощания, когда тебе нужно определиться, нравится тебе парень на самом деле, или нет. Когда Питер наклонился ко мне, чтобы поцеловать, ехидненький голосочек в голове «мило» напомнил о том, чья я собственность и «хозяин» будет недоволен. Но, послав надоедливый шепоток, привстала на носочки.
Губы у Питера были мягкими и чуть влажными, от него пахло яблоком, кофе и корицей. Чертовой корицей, которая все испортила! На душе сразу стало мерзко, убивая всю романтичность момента и всего свидания в целом. Черт…
— Что-то не так? — спросил Питер, видя мое напряженное лицо и мечущийся взгляд, когда я отстранилась. Да, не так! Я чувствовала себя, как грошовая шлюха! С одной стороны я была свободной девушкой, не обремененной отношениями, с другой стороны был Лорен Фоер, который так рьяно и категорично говорил про меня «моя».
— Нет, что ты, все просто чудесно, — не моргнув глазом соврала я, — просто устала немного… Отпишусь, как приеду домой.
Я быстро чмокнула его в щеку на прощанье и впорхнула в так вовремя подошедший автобус. Всю дорогу до дома я пыталась разобраться в себе. Я, будто, в каком-то Бермудском треугольнике, где, если взлечу слишком высоко — больно расшибусь о каменистое дно.
Пришлось привлечь на помощь Лиз, которая была моей слезливой жилеткой, психологом и моральным пенделем на все случаи жизни.
— Ну и как все прошло? — Штейн взяла трубку почти моментально, так как, по всей видимости, сидела подле телефона и ждала моего отчета.
— На троечку, — выдохнула я, отрешенно разглядывая впереди стоящее сидение.
— Он настолько отвратно целуется?
— Нет, целуется он просто божественно. Дело не в этом…
— А в чем? Нет, стой! Сама угадаю… В этом твоем Лорене, который непонятно зачем к тебе прицепился, так?
— Угу, — я устало потерла переносицу и, закрыв глаза, откинулась на сиденье автобуса, — Лиз, такое ощущение внутри, будто я ему изменяю. Серьезно. Не знаю, как это объяснить…
— Надеюсь, вы с ним не успели переспать?
— Что?! Ты с ума сошла, нет, конечно! — вопрос вогнал меня в краску. От одной мысли об этом у меня начинается паника, ведь я запретила себе даже думать об этом. Нет, временами на меня накатывает шаловливая мысль, а что если? И извращенное воображение услужливо начинает рисовать откровенные картины эротического характера со мной и Фоером в главной роли. Но чтобы серьезно об этом думать? Не-ет…
— Тогда чего ты грузишься? В конце концов, любого из них можно всегда с легкостью пустить в дальнее плаванье в одиночной каюте!
Любого, да только не рыжего…
— Моя остановка, ты зайдешь ко мне после маминого звонка?
— Извини, подруга, у меня предки с Норвегии вернулись, я их четыре месяца не видела. Лучше завтра, притащу тебе подарок от бабули Фригг, она тебе такой свитер клевый связала!
Бабушка Лиз по папиной линии лет шесть назад перебралась на родину по причине подорванного на сталелитейном заводе здоровья. Старушкой она была милой и доброй, словно с нее писался образ идеальной бабушки, за упущением пары деталей: она курила как паровоз и очень своеобразно шутила. Главной жертвой остроумных шуточек был ее родной сын Бьёрн, отец Лиз. Но суть не в этом, главное, что я запомнила, это были ее длиннющие спицы из китовьей кости, которые были инкрустированы янтарем и стоили бы немалых денег у коллекционеров, не будь старушка так категорична. На все их предложения продать раритетную вещь, она отвечала отказом. Мол, получила в наследство от своей бабки, а та, в свою очередь, от своей. Главной страстью фру Штейн было, как все уже догадались, — вязание, и каждый год она присылала нам с Лиз пару свитеров в подарок на Рождество.
— Спасибо.
Автобус плавно затормозил на остановке. Каким же было мое удивление, когда, выйдя из машины, я увидела на одинокой лавочке под фонарем долговязую фигуру в капюшоне, из-под которого выбивались торчащие пряди медной челки. Он был мрачнее тучи, отчего невольно попятилась к отъезжающему автобусу спиной, прижимая к груди букетик.
— Пройдемся? — от холода в его голосе, кажется, покрылась инеем лавочка, на которой мужчина сидел. Лорен поднялся со своего места и, засунув руки в кенгурятник, зашагал назад, в сторону домов.
— Ничего мне объяснить не хочешь? — выдал он спустя пару минут.
— Нет, — руки дрожали, а по спине стадами бегали мурашки.
— Ты сбежала. Без предупреждения и всяческих разъяснений…
— Накажешь меня теперь? — беспардонно перебила я, запоздало понимая, что разумнее было вообще идти молча. — Ты мне не парень и уж тем более не отец, так что прекращай командовать!
На мгновение он опешил от моей наглости, а затем нехорошо сощурился, ядовито улыбаясь.
— Да, не отец, который бросил вас и ускакал к сучке помоложе, — когда Лорен навис надо мной и заговорил свистящим шепотом, щуря нехорошо так загоревшиеся глаза, мне стало жутко. — И уж тем более, скажи спасибо, что не парень, иначе бы хорошенько выбил из тебя всю эту дурь за пару часов! Если ты думаешь, что я с тобой тут в бирюльки играю, то вот — полюбуйся!
Он резко схватил меня за запястье и потащил куда-то в сторону. Как позже выяснилось — к моему дому.
— Смотри внимательно, Сарри, — он стиснул мой подбородок своими пальцами и повернул голову в сторону нашей лужайки.
— Я нишего не вижу, — комично прошамкала я — стиснутые щеки мешали нормально говорить. Постепенно тепло его рук стало нестерпимым, обжигая кожу сначала подбородка, а потом и всего лица. — Я все равно не…
И оно появилось. Сначала как едва заметное мерцание, а затем все четче и ярче. Знаки, похожие на сатанинские пентаграммы, руны Лиз и прочую эзотерическую муть, они были везде: на стенах дома, на окнах, на газоне и даже в воздухе! Одни ярко горели белым, другие едва заметно дымились багровым, третьи потрескивали голубоватыми статическими разрядами. Челюсть не падала только потому, что была плотно зажата в пальцах Лорена.
— Охренеть… — выдохнула я, не веря собственным глазам.
Я попыталась дотронуться до проплывающего мимо знака, похожего на рыбку, но он ловко увильнул от моих пальцев, продолжив неспешно парить дальше.
— Не советую это трогать. Пока ты не знаешь их действия, они могут только навредить, — рыжий обнял меня за плечи и отпустил лицо. Знаки стали еле заметными, но все же были различимыми.
— От кого прячемся? — просмотр тонны фильмов и сериалов не прошел зря.
— Ты прячешься, — уточнил Лорен, продолжая крепко обнимать меня за плечи, — У меня не очень спокойная жизнь, а узнай про тебя те, кому я неугоден — прощай милашка Таббл.
— Но я ведь просто… — стало жутко стыдно. Лорен снисходительно смотрел на меня сверху вниз, не снимая капюшона с головы.
— Я знаю, где и с кем ты была. Мне абсолютно фиолетово перед кем ты собралась раздвигать свои милые ножки, если только он не соберется откусить тебе голову. Пойми, мой мир — это мир чудовищ, где если не убил ты, то твой еще неостывший труп помимо прочего еще и выебут. Пока не научишься защищаться — ты легкая мишень, Сарри. Теперь понимаешь, насколько все серьезно?
— Честно? Не совсем, — в голове мысли перебивали друг друга со скоростью света. Каша из всего этого дерьма становилась все гуще и гуще.
— Понимаю, в силу твоего возраста тебе хочется другого, но поверь: нельзя сейчас вести себя необдуманно и очертя голову бросаться в пропасть. Всю свою жизнь я искал такого человека, как ты, потому что подобные мне не могут без жрецов; если со мной что-то случится — ты моя последняя надежда. Через обряды мы становимся единым целым. Поэтому прошу тебя, Сарри, заинька моя, не твори больше подобной ерунды. Я не хочу отскребать твой труп с асфальта или подохнуть из-за печальки по очередному мальчику.