Дом Веры Паллистер находился в престижном районе. Высокая стена не позволяла посторонним тревожить владелицу обширного участка земли. Сам дом — внушительное кирпичное здание — был украшен по фасаду белой колоннадой в греческом стиле. Стиль, подумала со злостью Кейт и выше подняла подбородок, когда Алекс нажал на звонок у входной двери.
Им открыла сама Вера, облаченная в наряд из шифона персикового цвета. Улыбающаяся хозяйка была сама обходительность, если не считать некоторой доли любования собственной персоной.
— Моя дорогая Кейт, какое удачное платье! Это выбор твой или Алекса?
Ответ последовал беззаботно-веселый, как будто это не имело никакого значения.
— Алекса, конечно.
— Ну конечно, — эхом отозвалась Вера, слегка сбитая с толку тоном Кейт, но тут же овладевшая собой. — Ты, как всегда, пунктуален, Алекс.
— Требование вежливости, мама, — сухо заметил он. — Мы можем войти?
— Не терпится увидеть кого-то?
— Нет. Просто у меня жажда.
— Бутылки «Вдовы Клико» давно дожидаются на льду.
— Хозяйка неподражаема… как всегда.
Гул разговора немедленно смолк, когда Вера ввела вновь прибывших в зал. Паркетный пол был отполирован до слепящего блеска. Достигающие потолка зеркала разделяли несколько застекленных дверей, всюду были расставлены искусные композиции из цветов. Изысканно одетые дамы и господа стояли небольшими группками так, чтобы середина зала, видимо по замыслу постановщика этого спектакля, оставалась свободной, и взоры всех устремились к Кейт и Алексу.
Возле них уже оказался официант с подносом, на котором стояло серебряное ведерко с бутылкой любимого шампанского Алекса. Вера предложила, чтобы им всем налили по бокалу.
А потому они трое задержались на месте — почти в самом фокусе внимания. Кейт не спускала глаз с Веры, которую вдруг обуяло желание вести шутливую беседу.
— Довольно внушительное собрание, если учесть, что приглашения были разосланы так поздно, мама, — не без злости заметил Алекс.
— Этот прием вызывает особый интерес.
Насмешливый взгляд матери бросил вызов сыну и устремился в дальний угол зала. Там спиной к присутствующим стояла женщина. Собеседник тронул ее за руку и кивнул в сторону Кейт и Алекса. Она медленно повернулась, и Кейт без труда догадалась, кто это.
Николь Фуве была так прекрасна, что захватывало дух. На редкость совершенное лицо вызывало даже большее восхищение, чем волнующая фигура, роскошные формы которой были подчеркнуты продуманным туалетом. Бледно-оливковая кожа составляла резкий контраст волосам цвета воронова крыла, стянутым тугим узлом на затылке. На изящной шее Николь завязала черную ленту, украшенную с левой стороны красной розой из тафты. У платья из черной тафты был высокий гофрированный воротник, оттенявший лицо, а ниже лишь подчеркивающий полные сладострастные груди. Широкий шарф, отделанный красным того же оттенка, что и роза на шее, опоясывал стан. Вид был великолепный.
Задержавшись на мгновение, Николь медленно через весь зал двинулась им навстречу. Она шла грациозно, не спеша, явно ощущая себя звездой первой величины. И если Вера Паллистер была королевой сиднейского общества, то сейчас на глазах у собравшихся шествовала наследная принцесса. Так все это и поняли.
Кейт твердо держала себя в руках, готовая всеми силами отразить неминуемую атаку. Николь улыбалась, но улыбалась исключительно Алексу. Кейт наказала себе ни за что не смотреть на мужа, не показывать ни малейшего беспокойства относительно его реакции на происходящее.
Николь подняла руку и промурлыкала хрипловатым голосом:
— Алекс, как я рада видеть тебя.
Целую секунду — ужасную долгую секунду — Кейт думала, что Алекс поцелует протянутую ему руку, но он лишь слегка пожал ее и отпустил.
— Всегда приятно видеть тебя, Николь, — непринужденно сказал он. — Кейт, позволь представить тебе Николь Фуве. Николь, это моя жена.
Чудесные аквамариновые глаза Николь медленно обратились к Кейт, и в их коварной глубине разгорелся враждебный огонь. Кейт широко улыбнулась. Она научилась у Веры Паллистер, как обезоруживать людей.
— Нелепо спрашивать, как вы поживаете. Совершенно очевидно, что прекрасно, и я согласна с мужем: вас, должно быть, всегда приятно видеть. Вы невероятно красивы, Николь.
— Спасибо, — прозвучало в ответ, но Николь не удалось скрыть тревогу в глазах. — Как вы откровенны! Какая прямота!
— Что-что, а этого у Кейт не отнимешь, правда, мама?
Кейт с облегчением услышала сухие нотки в голосе мужа — свидетельство того, что разговор его забавляет.
— Да, очень и очень откровенна, — пробормотала Вера, задумчиво уставясь на невестку.
Не обращая внимания на Кейт, уверенная в своей власти, Николь взяла под руку Алекса и посмотрела на него откровенно призывным взглядом.
— Как хорошо, что ты снова дома, дорогой. Я скучала по тебе и не позволю исчезнуть опять.
Кейт рассмеялась; последовавшая за этим улыбка не менее откровенно выразила снисходительность.
— Ты, должно быть, чувствуешь себя ужасно польщенным, Алекс. Просто жаль не насладиться таким трогательным вниманием. Ты не побудешь с Николь, пока твоя мама представит меня другим гостям?
— Ты не хочешь, чтобы я сопровождал тебя, Кейт? — спросил он зловеще спокойным тоном.
— Ты знаешь: я от тебя никогда ничего не требую, Алекс, — беспечно сказала она. — Решай сам.
Кейт затаила дыхание, но отвага принесла победу. Алекс освободился от цепко державшей его руки.
— Извини меня, пожалуйста, Николь. Я уверен, тебе не придется скучать в одиночестве.
— Возможно, мы увидимся с тобой позже, Николь, — милостиво добавила Кейт.
— Я непременно это запомню, — сладко улыбаясь, откликнулась та с ядом в голосе.
Первый раунд остался за мной, обрадовалась Кейт. Она заметила, что Вера смотрит на нее с невольным уважением. Рука Алекса легла жене на талию, он потянул Кейт за собой к стоявшим поблизости гостям, и представления начались. Вера внимательно наблюдала, как молодожены переходили от одной группы к другой, стараясь выяснить, как принимали Кейт ее гости. Супруги пили только шампанское. Официанты предлагали деликатесы, и Кейт постоянно что-нибудь ела, лишь бы избавиться от нервного напряжения. Она прикинула, что в зале находилось человек восемьдесят, и каждому она пожала руку, улыбнулась, отвечая на вопросы с уверенностью женщины, которая любима своим мужем.
Алекс с юмором выполнял свои обязанности, но Кейт почувствовала, что он замкнулся в себе, словно ожидая чего-то. Время от времени она ловила на себе странный, изучающий взгляд мужа, хотя его внимание в основном привлекали друзья и родственники.
У Кейт заболели мышцы лица. Трудно было сдерживать внутреннее напряжение; мало-помалу начинали сказываться усилия, направленные на то, чтобы казаться спокойной и уверенной в себе. Вера буквально столкнула с ними сэра Эдварда Миллса, старого политического деятеля, пустившегося в бесконечные рассуждения. Его миссия состояла в том, чтобы убедить Алекса бросить частное предпринимательство и посвятить свои таланты служению обществу.
— Нам в парламенте нужны такие люди. Я ухожу в отставку до следующих выборов и хотел бы рекомендовать вас на свое место. Женатый мужчина должен осесть, взять на себя определенную ответственность. Разве не так, моя дорогая?
Он подмигнул Кейт, и та принужденно улыбнулась. Старый политик слегка взбил свои белые бакенбарды, напоминавшие свиные котлетки, — они явно были призваны заменить полное отсутствие волос на его голове. Алекс, кажется, заинтересовался предложением, и Кейт, извинившись, оставила мужчин за беседой, которая, судя по всему, должна была продлиться. Пребывание ненадолго в туалетной комнате давало возможность передохнуть, а в этом она сейчас крайне нуждалась.
Стараясь не привлекать внимания, Кейт протиснулась между гостями и быстро пошла по коридору, на который Вера указала раньше. Первая открытая ею дверь вела в спальню, где горел свет. Кейт проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь. Она села за туалетный столик, слегка потерла пальцами виски, пытаясь унять подступавшую головную боль. В целом, подумала Кейт, она не ударила лицом в грязь. Николь к ним не приближалась, вероятно, сообразив, что Алекс больше не подвержен ее чарам. Кейт надеялась, что рассуждала правильно, хотя сама же сомневалась в этом. Слишком многое говорило об обратном.