Активировав нейроинтерфейс, Старший сын передал сообщение
| На 189 чисто |
Его взгляд был холодным и рассудительным, словно он выполнял обычную, рутинную работу. После этого он направился к лестнице, ведущей на следующий этаж под номером 190.
Мощная железная дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель и, пролетев несколько метров по воздуху, упала на пол, поднимая облако пыли. Эхо от удара долго разносилось по коридору. Через открывшийся проем внутрь медленно прошло несколько моих людей, во главе со Старшим Сыном.
Фигуры вырисовывались в полумраке, создавая жуткое впечатление.
Мои руки были по локоть в крови, тяжелой и липкой, как смола. Я машинально попытался смахнуть ее, но задел лицо и осознал, что оно тоже всё в крови. Плюнув на бесконечную кровь, которая размазалась по мне как краска по холсту, я вытер руки о штаны, оставляя на ткани темные следы.
— Что-то ты долго, — хмыкнул я, — На 190 тоже чисто.
Старший Сын, его лицо скрытое в тени, опустил голову, но все равно следил за моими действиями. В его глазах мелькало что-то, похожее на уважение, смешанное с неясным предчувствием.
Повернувшись к своей жертве, я улыбнулся, глядя, как ее глаза, закатываясь после смерти, теряли всякий блеск жизни. Я взялся за рукоять катаны, торчащую из ее груди. С силой выдернув меч, я вытер его лезвие о тело мертвеца, которого недавно прибил к стене. Кровь на лезвии катаны растекалась вниз, создавая мрачное произведение искусства.
| На 191 чисто |
| На 192 чисто |
| На 193 чисто |
| На 194 чисто |
Пройдя и зачистив этажи со 180 по 194, наша группа уничтожала все на своем пути. Во главе со мной, обладающим холодной решимостью и неумолимой жаждой цели, мы добрались до 195 этажа, где Натали уже добивала раненых. Ее манера сражения была безжалостной и точной.
На этаже также не нашлось нашей кибер-цели с уродливым личиком.
Так что мы двинулись к лестнице на 196 этаж, ведь лифты ездили лишь до 195. На пути неожиданно выросла сейф-дверь, монолитная и неприступная, которой не было в 3D-макете здания, созданном нашим Айтишником.
Натали, ее взгляд быстро анализировал ситуацию, сразу заметила, что она была очень похожа на дверь внутри лаборатории Арканума, той самой лаборатории, которая гремела во всех новостях летом. Ее глаза сузились, в них мелькнуло предчувствие сложностей.
Девушка наотрез отказалась повторять тот же самый взлом.
Мы стояли перед дверью, как перед гигантской загадкой, которая не желала открываться. Воздух был наполнен ожиданием, и каждый из нас понимал, что за этой дверью нас ждет нечто неизведанное и опасное.
Подойдя к двери, я взглянул на нее через призму моего демонического зрения.
Мои глаза ловили тончайшие детали ее конструкции. Ощупав поверхность, я нашел уязвимое место и одним решительным движением всунул пальцы промеж задрожавших дверей. Тяжелый скрежет металла наполнил коридор, и двери начали медленно раздвигаться.
В течение минуты образовался проход, достаточно широкий, чтобы каждый мог пройти. Но по ту сторону сразу же послышались выстрелы. Один из них обжег мне плечо, но, создав невидимый щит из демонической энергии, я вошел внутрь первым.
Передо мной открылся длинный зал, на конце которого находился Бранд… или, точнее, то, что от него осталось. Зрелище было не для слабонервных: киборг был больше похож на горшок с цветами, чем на живое существо.
В воздухе витал запах горечи, а звуки боя составили симфонию хаоса.
Сражение на этом этаже выдалось куда серьезнее, чем на прежних. Если кратко, то мы потеряли более 30 военных из 45, и 5 моих последователей из 13. Цена победы была высока, каждый шаг вперед оплачивался кровью и жизнями. Но, несмотря на все потери, мы всё-таки добрались до Бранда.
Тела у него не было, а вместо этого — некий аппарат, суровый и безжизненный, как будто вышедший из самых темных глубин человеческого интеллекта. Как подсказал один из наших, это оказался хирургический корпус для трансплантации головы, изобретенный во время войны, когда человеческая жизнь стала лишь числом в углу интерфейса генералов.
Голова же Бранда напоминала плод утех ананаса и дикого беса, обугленная и изуродованная, словно марионетка в руках безумного художника. Она была полностью покрыта ожогами, кожа на ней практически отсутствовала, обнажая сталь и проводку под ней. Бранд был без сознания, глаза закрыты, как будто он был в глубоком сне.
Натали подошла и обхватила корпус, прижимая его к себе.
Действия ее были полны трепетной заботы, в ее глазах мелькало что-то, похожее на сочувствие или, возможно, раскаяние. Нейроинтерфейс пиликнул знакомым звуком, ознаменовав последнюю часть плана девушки.